Философия сознания без объекта. Размышления о природе трансцендентального сознания

Но чем далее мистик продвигается в своем проникновении в эти субъективные глубины, тем меньше он может сказать на языке, понятном обычному сознанию, пытаясь описать смысл своего прозрения. Чем выше точка достижения, тем менее эффективным в качестве символа ее значения становится конкретно представляемый образ. Абстрактные понятия остаются эффективными символами дольше, но, в любом случае, все, что можно сказать, имеет ценность лишь как символ. Это неизбежно, поскольку выражение должно происходить в терминах объектов чувств или концепций, тогда как реальность объектом не является. В данном случае какая-нибудь так называемая галлюцинация или фантазия может предложить более верный символ, чем тот, который составлен из материала социального опыта. Конечно, так бывает не всегда. Во всяком случае, главное в том, что с точки зрения Сознания Нирваны все, что предлагает Вселенная (сансара), имеет лишь символическое, инструментальное значение. В данном пункте я соглашаюсь с гносеологией прагматиков, но иду дальше любого известного мне прагматика, так как считаю весь опыт, а также и мышление имеющими, в конечном счете, лишь инструментальную ценность, и даже рассматриваю весь опыт не более как своего рода катализатор, способствующий пробуждению самосознания.

Западная наука лишь недавно начала подходить к разумному пониманию состояния сознания, называемого нирваной. Очень поспособствуют разъяснению прежних недоразумений новые переводы аутентичной канонической литературы северного буддизма. Этимология термина нирвана[85] не очень удачна. Естественно принимать «угасание» за полное уничтожение. Но это великое недоразумение. Более верно понимать под Состоянием Нирваны то, что остается, когда способности восприятия и мышления исключены без уничтожения самосознания. Гасится определенный способ проявления сознания, а не сознание само по себе. Для обоснования данной мысли нужно считать всякую форму, все объекты и структуры мысли, а также и все структуры в сознании вообще своего рода ограничениями, налагаемыми на игру сознания. Устраните ограничения, сохранив самосознание, и вы тут же достигнете Состояния Нирваны. Поскольку этот процесс состоит в избавлении сознания от ограничений, его традиционно и называли «Освобождением». Таким образом, ключевым принципом этого Состояния является Свобода. Но при осознании этой Свободы выкристаллизовываются эмоциональные и интеллектуальные ценности. Последние в какой-то степени могут озарить и мысль, и опыт и тем самым стать в этом мире просветляющей и благословляющей силой. Следовательно, Нирвана – это Состояние сознания, которое может влиять и влияет на Вселенную опыта. Этого довольно, чтобы признать ее прагматическую ценность. Но эта прагматическая ценность является просто производной, трансформированной ценностью и поэтому имеет лишь частное значение.

Критическое исследование употребления терминов нирвана и мокша[86] в буддийской и индуистской литературе показывает, что в них не всегда вкладывается один и тот же смысл. Иногда создается впечатление, что нирвана – это Абсолютное Сознание, а в другой раз наталкиваешься на какие-то разграничения между разными степенями или уровнями Сознания Нирваны, и даже на прямое заявление, что Состояние Нирваны не является абсолютным. Некоторые из авторов явно более строги в своем употреблении этого термина, чем другие. Если мы примем, что этот термин иногда используется для обозначения определенного вида сознания, а иногда – какого-то его подвида, тогда причина мнимых несоответствий в употреблении этого термина в значительной степени (если не полностью) станет понятной. Основной характеристикой данного вида будет то, что это состояние сознания, выходящее за субъектно-объектные отношения, а потому неизбежно невыразимое в рамках сознания относительного. Различия же между подвидами данного вида подразумевают, что внутри самого сознания, выходящего за субъектно-объектные отношения, есть различные уровни и фазы – хотя такие различия и будут оставаться непостижимыми для субъектно-объектного типа сознания как такового.

В период проявления более глубокого уровня Постижения, которое произошло у меня спонтанно восьмого сентября, я был совершенно поражен. До того времени я не обнаружил в литературе ничего, что как-либо намекало бы мне на существование такого состояния. Я дал ему условное название по его эмоциональной особенности – качеству полной беспристрастности. Оно, казалось, превосходило нирвану в обычном смысле, которая всегда представлялась неземным Блаженством. Подобное Состояние было мне прежде знакомо, но на уровне Высокой Беспристрастности я осознал, что Блаженство пребывает ниже меня; оно было чем-то, в чем я мог принимать участие и от чего мог воздержаться по своей воле.