Данная точка зрения по сути совпадает со взглядами фон Гартмана в том, что Вселенная как ее
Эта творческая способность не выше человека – если человек доводит свое самосознание до своих предельных истоков. Но пока человек находится в состоянии сознания как бы оторванном от этих Корней, он кажется лишь следствием причин, которые выше его. Поэтому только для человека, пребывающего в такой оторванности, – для этого Великого Сироты – Божество кажется запредельным, находящимся на каком-то расстоянии. Когда человек приводит свое самосознание к изначальному Истоку, он по праву становится потенциальным центром творческой проекции, причем осознанно. В этом сокровенном состоянии сознания он может предпочесть явить волю к актуализации либо воздержаться от такого волеизъявления. Если он выбирает актуализацию, то осуществляет творческое проецирование в соответствии с идеей, которую мыслит. Поэтому в конечном счете становится очевидно, что человек сам себе творец.
Как сознательный творец, человек есть Богочеловек; как сотворенное – он «тварь» (в том смысле, который издавна вкладывали в это слово мистики). На мистическом Пути отречение от человека тварного есть не что иное, как подготовка к превращению в Богочеловека. Теистическое предубеждение привело многих христианских мистиков к неверному толкованию истинного смысла самой глубокой фазы их постижения, но схематическую модель они описывали верно. На самом деле в состоянии высшего Постижения не некто Другой (Бог) замещает человека, а истинное естество человека приходит на смену ложному образу, заставляющему людей считать себя лишь тварью. Поистине верно, что мистическое озарение есть откровение скорее Человека, чем откровение Бога, – при условии, что значение понятия «человек» достаточно углубилось. Но должным образом понимаемый «Человек» для объективной психологии так же недоступен, как Бог теистов.
Творческий акт совершенно свободен и спонтанен, но сотворенное подвластно закону необходимости. Можно избрать творческий акт вполне осознанно, тем не менее вызванная им необходимость может быть понята несовершенно. В таком случае я обнаружу, что «Я» пожелало большего, чем мне известно; в среде, которую творчески произвело «Я», я столкнулся с неодолимой необходимостью. В результате дальнейшее проявление воли обусловливается уже этой необходимостью. Таким образом, творческая проекция мне противится. Я вынужден соответствовать ее условиям, хотя источником ее было «Я».
В творчестве поток Жизни струится свободно, и это вольное течение есть Радость. Блаженство мистика представляет собой сознание, слитое со свободным потоком Жизни. Этот свободный поток Жизни был прежде появления жизни воплощенной. Хотя кажется, что существует воплощенная жизнь, свободный поток Жизни продолжает беспрепятственно струиться. И когда воплощенной жизни больше нет, свободный поток Жизни остается тем же, что всегда. Обычное сознание принадлежит соматической, телесно-физической жизни, но сознание мистическое есть неотъемлемая часть Жизни порождающей. Творчество – от самой сути порождающей Жизни, тогда как соматическая жизнь связана ограничением формы. Одна есть всеблаженство, другая является всеобъемлющей болью. Поскольку сознание конкретного человека главным образом (но не исключительно) соматично, в обычной жизни бывают лишь краткие моменты радости, а всецело господствует боль. Это может видеть каждый – если посмотрит на свою эмпирическую жизнь объективно и реалистично, без всяких прикрас, создаваемых надеждой.