Философия субъективности

Вообще говоря, эстетическое переживание предполагает специальную установку и работу. Подходя к художественной картине, современный человек автоматически переключается с обычного плана сознавания на собственно эстетический. Эстетический план включает в себя особую условность (это, например, не фотографический снимок, сделанный для геодезии, а именно художественное произведение), ожидание необычных переживаний (получим удовольствие, будем поражены, увидим «новыми глазами» и т. п.), установку на специальную работу (нужно понять жанр произведения, замысел художника, правильно все прочесть и прочее). Так вот вопрос, сложилась ли в архаической культуре эстетическая реальность со всеми перечисленными и не перечисленными здесь моментами? И как понимать тогда, что некоторые изображения нравились архаическим людям больше, чем другие? На первый вопрос ответ однозначный: такой реальности еще не было, «эстетическое отношение», «эстетический предмет», «эстетические переживания» еще не сложились. Они, утверждает, например, С. Аверинцев, появились только в античной культуре.

На второй вопрос я бы ответил так. Уже в архаической культуре имеет место интересный процесс: в рамках прагматически ориентированных областей жизни человека, в их лоне начинают складываться моменты неутилитарного поведения и отношений. По сути, неутилитарные способы жизни неотъемлемая черта всякой культуры. Действительно, человек культуры не просто ест, а старается есть вкусно, получить от еды удовольствие, не просто удовлетворяет половое влечение, а старается извлечь из этого процесса максимальное удовольствие, не просто трудится, а стремится превратить это занятие в интересное дело и так далее и тому подобное[237]. С биологической точки зрения это понятно: организм старается выбрать такой режим поведения, который человеку приятен. Но и с культурной сдвиг на неутилитарные способы жизни очень важен, поскольку именно с этими формами связаны новые возможности и точки роста. Свобода от прагматических ограничений открывает другую свободу: к эксперименту, рефлексии, иной логике и прочее.

И в данном случае, неутилитарное отношение, складывающееся в лоне сакральной жизни, предполагавшее если и не досуг, о котором потом напишет Аристотель то, во всяком случае, отдых от обычных занятий, высвобождало место для новых возможностей. Да, архаический «художник», который, конечно, еще не был художником, ведь и искусство как таковое еще не возникло, рисуя, вызывал души и духов. Но при этом некоторые из «художников» старались вызвать такие души и таких духов, которые были не похожи на обычных. Например, помимо своей основной роли (помогать или не мешать людям) заставляли переживать, вызывали желания, внушали страх и т. п. Все эти чувства протекали вместе с основной сакральной жизнью, как ее моменты и не осознавались отдельно от нее. Но чтобы вызвать подобные души и духов, нужно было особое мастерство (искусство), а так же, как мы сегодня говорим, «талант художника». В свою очередь, чтобы опознать такие души и духов и начать их переживать, должны были появиться своего рода «сакральные знатоки», предтечи будущих зрителей. Это были люди, развивавшие у себя способности особого чтения изображений, настройку на встречу с необычными сакральными существами, желание необычных переживаний.

Хотя «художественное» видение еще не превращается, как, скажем, в античности, и особенно в Новое время, в специализированный вид жизнедеятельности, все-таки – это первые "уроки искусства", приучающие глаз пользоваться специальной семиотической системой – «художественными» изображениями предметов. Опираясь на них, глаз приобретает новые зрительные способности, начинает видеть события, недоступные без такой семиотики (профиль предмета, его фон, отдельные виды, отношения между ними, композиционное расположение изображенных предметов, новые события и другие), а человек в целом учится переходить в неутилитарный план и про-живать его события.

Учтем и такое обстоятельство. «Художественные» изображения животных, ситуаций и предметов в архаической культуре постепенно становятся одним из регуляторов жизни человека. Они используются в ритуалах для настройки (программирования) на определенные состояния и переживание (например, перед охотой или обрядом встречи с духами), а также для снятия различных напряжений (после охоты, полевых работ, ритуальных действий). Использование изображений в такой роли облегчалось еще одной, третьей особенностью архаического видения: в нем сближались и часто переплетались феномены обычного и художественного восприятия, сновидений и бодрствования. Архаический человек, подобно человеку примитивного общества, воспринимал художественные образы, сновидения и сакральные галлюцинации наряду с обычными зрительными впечатлениями, поскольку в его представлении душа (дух) с одинаковым успехом могла находиться и в самом предмете (теле), и в его изображении, и в спящей душе другого человека, и в душе человека, совершающего сакральный обряд.