Философия в университете. Взгляд из Москвы и Шанхая

К сожалению, выход из дилеммы logica docens / logica utens зачастую усматривается в полном отказе от академического курса логики. Курсы logica docens вытесняются различными версиями logica utens, представляющими собой, как правило, собрания инструкций по противодействию софистическим уловкам, исправлению логических ошибок и употреблению риторических тропов. Подобные инструкции, безусловно, важны для формирования критического мышления, умения противостоять демагогическому манипулированию и фантомным идеологемам, эффективно взаимодействовать с оппонентами в публичном дискурсе. Однако без logica docens все эти навыки не способны преодолеть ситуационно обусловленные границы. Более того, отказ от теоретического курса логики под предлогом отставания логической теории от интеллектуальной практики неизбежно приведет к возрождению древнего спора двух моделей образования – классической и софистической пайдейи. В отличие от классической пайдейи, софистическая игнорирует идеалистические и этические цели образования.[57]. Историческая победа классической пайдейи, обеспеченная не в последнюю очередь развитием логической теории, закрепила признание решающего значения этих целей для образования. Без арбитражного суда logica docens борьба с софистикой, которую с переменным успехом ведет испокон веков logica utens, обречена на поражение, в лучшем случае С на такую победу, которая обеспечивается лишь вкусовыми предпочтениями или даже административным принуждением. Вместе с тем, logica docens не является (вопреки известному мнению Иммануила Канта[58]) застывшей в своем формальном совершенстве дисциплиной. Не с капитуляцией перед logica utens, а с развитием логической теории можно связывать надежды на преодоление кризиса логики. Значительным эвристическим потенциалом для определения перспектив такого развития обладает ретроспективная реконструкция истории логики, причем не только европейской. Задача этой статьи – наметить возможное направление развития logica docens по пути ее сближения с logica utens, истоки которого обнаруживаются в глубокой древности традиционной китайской культуры со специфичным для нее пониманием формальной правильности.

Не секрет, что сам тезис о существовании логики в Древнем Китае является предметом дискуссий. Нередко аргументация в пользу этого тезиса сводится к отысканию конфуцианских и моистских канонических текстов, воспроизводящих легитимированные европейской логикой приемы рассуждений, такие как modus ponens, modus tollens, reductio ad absurdum, а также примеров соблюдения древнекитайскими мудрецами универсально верных законов логической формы[59] – законов запрещения противоречия, исключенного третьего и тождества. Исследователям без особого труда удалось собрать целую коллекцию таких примеров. Некоторые из них почти анекдотичны. Так, в качестве примера modus ponens приводится история из Нового изложения рассказов, в свете ходящих Лю Ицина (Ши шо синь юй; Shi Shuo Xin Yu; 世說新語):

«Когда Ван Юнгу было семь лет, он гулял с группой детей, которые увидели на обочине грушевое дерево. На дереве было так много плодов, что его ветви ломились под их тяжестью. Все дети бросились вперед, чтобы сорвать фрукты. Один только Юнг не двигался. Кто-то спросил его, почему. Он ответил: “Если дерево, растущее на обочине, имеет много плодов, груши на нем горькие”. Когда сорвали груши, оказалось, что он был прав»[60]. Другие примеры более убедительны и даже свидетельствуют о метауровневом характере древнекитайской логической рефлексии, как, скажем, пассажи их моистских текстов: «О (некоторой) вещи… необходимо (би), что она такова (ши) или не такова (фэй)», «Утверждать, что все сказанное противоречит самому себе (бэй), противоречит самому себе (бэй)»[61]. В любом случае, однако, речь идет об экстраполяции на канонические китайские тексты европейских логических стандартов с целью обнаружения более или менее точных совпадений. Более продуктивной представляется иная исследовательская стратегия, ориентированная на поиск самобытных путей истолкования формальной правильности в Древнем Китае, которые позволили бы расширить установленные европейской традицией границы формальной logica docens. Интересные перспективы для реализации этой стратегии открывает конфуцианский принцип выправления имен (чжэн мин; zhèng míng; 正名), в самом названии которого заключена апелляция к правильности.