Философия в университете. Взгляд из Москвы и Шанхая

Пожалуй, можно согласиться с Зигмундом Бауманом, который определяет нынешнее положение дел как текучую современность. Две ее характерных черты: «Первое – это постепенный крах и быстрый конец иллюзии времен ранней современности: веры в то, что есть конец дороге, по которой мы движемся, достижимая цель исторического изменения, состояние совершенства, которое будет достигнуто завтра, в следующем году или в следующем тысячелетии, некое хорошее общество, справедливое и бесконфликтное…»[93]. «Второе основополагающее отличие – отмена государственного контроля и приватизация задач и обязанностей модернизации»[94]. Исключение из первого правила представляют разве что США, где еще верят в прогресс. Счастливое исключение из второго правила представляет собой Китай. Под мудрым государственным руководством коммунистической партии эта страна продолжает успешно двигаться в направлении модернизации.

Мы обязаны приспосабливать наше преподавание этики, да и саму этику к этому не совсем привычному и приятному положению дел. Нельзя сказать, что это положение совершенно ново для человечества или создает непреодолимые препятствия для морали. Нечто подобное не раз повторялось в истории культуры. Таковым был, например, эллинизм или период заката императорского Рима. Этика, созданная в те времена – например, стоицизм, была призвана давать утешение индивиду, потерявшему всякую опору в социуме. Это было связано с тем, что индивид все же был уверен в одном – в наличии твердого и неизменного основания в самом бытии. Сейчас мы не уверены даже в этом. Вот почему мы, прежде всего, обязаны посредством нашего этического знания создавать твердую опору в социальном бытии, преодолевая, если необходимо, его текучесть. Я полагаю, что мы можем и должны это сделать. Кьеркегор, в свое время, критикуя, этику Гегеля как пустую абстракцию, предлагал индивиду брать вожжи в свои руки. Я предлагаю брать в свои руки не только вожжи, но и кнут. Я полагаю также, что делать это необходимо не для личного успокоения или самореализации, как это полагали экзистенциалисты, а для преобразования социального пространства вокруг самого себя.

Преподавание китайской философии в российских вузах: проблема выбора концептуальных подходов и стратегия пропедевтического курса

А. Г. Юркевич, доцент НИУ ВШЭ

В советский период перед преподавателями истории китайской философии проблема выбора концептуального видения этого феномена долгое время не стояла. Господство марксистской теоретической парадигмы обусловливало поиск в китайских философских системах «прогрессивного» материализма либо «реакционного» идеализма, «наивной» диалектики, прямых параллелей с западными философскими учениями. Китайская философия фактически представала одной из локальных теоретических парадигм, исторически изживших себя. Примеры «опережения» западной мысли отдельными китайскими мыслителями, почерпнутые из современной китайской историко-философской литературы, в целом это впечатление не меняли.

В конце 70-х – начале 80-х гг. влияние цивилизационного подхода проявило себя в стремлении выделить специфику китайских философских построений, но опять-таки с учетом марксистской парадигмы – стало допустимо говорить о «сочетании» и «переплетении» материалистических и идеалистических тенденций даже в рамках учений отдельных мыслителей и т. п. Вместе с тем в 80-е гг. проблема поиска следов материализма и идеализма в китайской философии перестала быть актуальной. Особое внимание стало уделяться проблеме специфики китайской философии, тому, что обусловливало оригинальную систему философского дискурса, которая могла сложиться и сложилась только в китайской культуре. Такого рода изыскания приобрели практическую значимость в связи с подготовкой в Институте Дальнего Востока АН СССР (ныне РАН) обобщающих справочно-энциклопедических изданий: сначала энциклопедического словаря «Китайская философия» (гл. ред. М. Л. Титаренко. М.: Мысль, 1994; работа над этим изданием велась с середины 1980-х гг.), а затем энциклопедии «Духовная культура Китая» (в 5 т. + доп. т. М.: Вост. лит., 2006–2010), подготовка которой началась в 1990-е гг.

В 1980-е – начале 1990-х гг. оформились концепции специфики китайской философии, основанные на принципиально новых подходах. Наиболее влиятельные из них легли в основание учебных вузовских курсов. Прежде всего это концепции А. И. Кобзева и А. Е. Лукьянова.