Философия зла и философия преступности

Именно поэтому весь предыдущий жизненный путь лидера, а особенно его детство, нужно тщательно исследовать. Изучать окружавших его людей, его связи, его мысли, его поступки и результаты его дел. При этом важно отличать сложившиеся вокруг той или иной публичной фигуры мифы от настоящих личностных качеств конкретного человека. Ведь мифологизация образа политического лидера, выражающаяся в его идеализации или, напротив, демонизации, — явление повсеместное и обычное в общественной жизни. Как поясняют А. Л. Зарубин и В. В. Вагин, массовое сознание приемлет только четкие формулировки, не различая нюансы. Например, Б. Ельцина называли «русским медведем», К. Аденауэр в Германии был «старым лисом»; были еще «железная леди» Маргарет Тэтчер и «каудильо» («герой») Ф. Франко. Мифологизированный образ политика проще, доступнее для понимания[559]. Чтобы разобраться, кто же в действительности скрыт под маской, нужно прежде всего беспристрастно оценивать конкретные решения и поступки лидера. Не только и не столько слушать, что он говорит, сколько смотреть, что он делает!

Интересен также следующий вопрос: может ли хороший человек стать большим начальником, и если вдруг станет, сможет ли он остаться хорошим человеком? Размышляя об этом, Л. Н. Толстой напоминает, что цель и оправдание власти состоит в ограничении тех людей, которые захотели бы достигать своих интересов в ущерб интересам остальных. «Но приобреталась ли власть образованием нового войска, наследством или выбором, — пишет Л. Н. Толстой, — люди, посредством войска имеющие власть, ничем не отличались от других людей и потому точно так же, как и другие люди, были склонны не подчинять свои интересы интересам совокупности, а, напротив, имея в своих руках возможность это делать, были более склонны, чем другие, подчинять общие интересы своим. Сколько ни придумывали люди средств для того, чтобы лишить людей, стоящих у власти, возможности подчинять общие интересы своим, или для того, чтобы передавать власть только людям непогрешимым, до сих пор не найдено средств для достижения ни того, ни другого. Все употребляемые приемы, и божеского благословения, и выбора, и наследственности, и голосований, и выборов, и собраний, и парламентов, и сенатов, — все эти меры оказывались и оказываются недействительными. Все знают, что ни один из этих приемов не достигает ни цели вручения власти только непогрешимым людям, ни препятствования злоупотреблениям ее. Все знают, что, напротив, люди, находящиеся у власти — будь они императоры, министры, полицмейстеры, городовые, — всегда вследствие того, что они имеют власть, делаются более склонными к безнравственности, т. е. к подчинению общих интересов личным, чем люди, не имеющие власти, как это и не может быть иначе»[560]. Для того чтобы приобрести власть и удерживать ее, нужно любить власть. Властолюбие же соединяется не с добротой, а с противоположными доброте качествами: с гордостью, хитростью, жестокостью. Без возвеличивания себя и унижения других, без лицемерия, обманов, без тюрем, крепостей, казней, убийств не может ни возникнуть, ни держаться никакая власть[561].

По наблюдению Л. Н. Толстого, люди, обладающие властью, утверждают, что власть их нужна для того, чтобы оградить добрых от насилия со стороны злых, подразумевая под этим, что они-то и есть те самые добрые, которые защищают от злых других добрых. «Но ведь властвовать значит насиловать, насиловать значит делать то, чего не хочет тот, над которым совершается насилие, и чего, наверное, для себя не желал бы тот, который совершает насилие; следовательно, властвовать значит делать другому то, чего мы не хотим, чтобы нам делали, т. е. делать злое. Покоряться значит предпочитать терпение насилию. Предпочитать же терпение насилию значит быть добрым или хоть менее злым, чем те, которые делают другим то, что не желают себе. И потому все вероятия за то, что властвовали всегда и теперь властвуют не более добрые, а, напротив, более злые, чем те, над которыми они властвуют. Могут быть злые и среди тех, которые подчиняются власти, но не может быть того, чтобы более добрые властвовали над более злыми»[562].

Вывод, к которому приходит Л. Н. Толстой, крайне пессимистичен: «Властвуют всегда наиболее дурные, ничтожные, жестокие, безнравственные и, главное, лживые люди. И то, что это так, не есть случайность, а общее правило, необходимое условие власти. Нравственный, добродетельный государственный человек есть такое же внутреннее противоречие, как нравственная проститутка, или воздержанный пьяница, или кроткий разбойник»[563]. И хотя в этом выводе негативные оттенки явно гиперболизированы, не секрет, что тип личности, подобный описанному Л. Н. Толстым, был и остается весьма распространенным среди политиков.