Философия зла и философия преступности

Сказанное не означает, что мы приветствуем упрощенчество в ущерб соблюдению принципов презумпции невиновности, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела. Существует ощутимая разница между упрощенчеством и стремлением к простоте процедуры, так как простота вовсе не препятствует соответствию этой процедуры основополагающим началам современного уголовного процесса, в том числе осуществлению правосудия только судом, уважению чести и достоинства личности, охране прав и свобод граждан, презумпции невиновности, равенству всех перед законом и пр. Напротив, максимальное освобождение процедуры предварительного и судебного следствия по делам о простых преступлениях от формализованных атавизмов уголовного процесса будет только способствовать скорейшему торжеству правосудия, так как важное место среди черт образцового уголовного процесса занимают доступность и своевременность судебной защиты.

Под интенсивными преступлениями следует понимать умышленные деяния, посягающие на значимые социальные и человеческие ценности и, возможно, сопровождающиеся мерами по уклонению от ответственности, дополнительно принимаемыми преступниками. По делам о таких преступлениях объем доказывания существенно возрастает, а сам процесс доказывания усложняется.

Наконец, к особо интенсивным преступлениям нужно относить деяния, совершенные с заранее обдуманным намерением, повторно или неоднократно, с отягчающими обстоятельствами, свидетельствующими об особой жестокости или изощренности преступника. В ходе расследования таких преступлений задействуются практически все средства и методы, предусмотренные системой уголовного процесса, и противодействие со стороны преступника требует для его изобличения гораздо больших усилий от органов, призванных бороться с преступностью, чем в случае простых и неинтенсивных преступлений.

Как правило, об интенсивности посягательства можно судить уже по первоначальным данным о преступлении — по тем сведениям, которые удалось собрать на месте происшествия или в ходе доследственной проверки заявления или иных сообщений о преступлениях, а также в результате проведенных по горячим следам следственных действий.

Далее, в зависимости от отнесения преступления к простым, интенсивным или особо интенсивным должны избираться уголовно-процессуальные меры, определяться их объем и сложность, что позволит равномерно и адекватно распределить усилия в борьбе с преступностью.

С точки зрения предпринимаемого нами исследования представляется перспективным именование особо интенсивных преступлений злодеяниями[633], поскольку при их совершении собственные интересы преступников в максимальной степени противопоставляются интересам многих других людей и общества в целом. Всякое злодеяние, таким образом, характеризуется особой значимостью интересов, на которые оно посягает, и особой опасностью личности преступников; для их изобличения и восстановления социальной справедливости требуется максимальное усилие правоохранительных органов. Обратившись к словарям, можно убедиться в том, что наиболее распространенным толкованием слова «злодеяние» является именно «тяжкое преступление»[634]; нередко встречаются и такие трактовки, как «зверство», «причинение вреда, зла кому-нибудь», «злодейский поступок» и т. п.[635]

Исторически термин «злодеяние» применялся в официальных документах и названиях к тем деяниям, которые представлялись власти наиболее опасными. Небезынтересно напомнить, что понятие «злодеяние» в течение нескольких десятилетий было закреплено в нашей стране даже на конституционном уровне: ст. 133 Конституции СССР 1936 г.[636], провозгласив, что защита Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР, одновременно установила: «Измена Родине: нарушение присяги, переход на сторону врага, нанесение ущерба военной мощи государства, шпионаж — караются по всей строгости закона, как самое тяжкое злодеяние (курсив мой. — А. А.)». В условиях надвигающейся мировой войны преступления против военной службы неминуемо выходили на первый план.