Философия зла и философия преступности

Начавшееся реформирование предсказуемо вызвало бурную дискуссию в рядах российских ученых и правоприменителей, которые по-разному оценили как уже состоявшиеся преобразования, так и направления дальнейшей реорганизации. Ожесточенные споры происходили и в Государственной Думе РФ еще при принятии соответствующих поправок в ранее действовавшее законодательство[1126].

Любопытное мнение по поводу осуществленных преобразований высказал В. П. Божьев: «Создается впечатление, что, подготавливая процессуально-правовую основу для расширения возможностей у следователя и руководителя следственного органа по обжалованию решений и указаний (требований) прокурора, разработчики проекта Федерального закона от 5 июня 2007 г. и следующих за ним нормативных актов аналогичного уровня недостаточно оценили тот факт, что все они (прокурор, следователь, руководитель следственного органа) представляют в уголовном процессе одну сторону — сторону обвинения. Поэтому прежде всего важно обеспечить их единство, взаимодействие, ответственность, а не “внутреннюю состязательность”. При этом надо иметь в виду, что прокурор в уголовном процессе — это не только орган надзора за процессуальной деятельностью органов расследования, но и субъект осуществления функции уголовного преследования, а в судебном производстве — еще и государственный обвинитель (ч. 1 и 3 ст. 37 УПК). Доказательная же база для осуществления этих полномочий прокурором в значительной мере формируется в досудебном производстве. Поэтому он не может быть лишь созерцателем этой деятельности. Сообразно этому главное в исполнении основных обязанностей следователем — это не его возможность бесконечно возражать (противостоять руководителю следственного органа и/или прокурору), а в том, чтобы быстро, полно и грамотно расследовать преступления и “не проморгать” доказательства»[1127].

Свою оценку перераспределения процессуальных и надзорных полномочий между прокурором и руководителем следственного органа дал Б. Я. Гаврилов, обосновав правильность заданного реформой направления. Положения закона, обеспечившие перераспределение практически в полном объеме процессуальных полномочий и частично надзорных функций от прокурора к руководителю следственного органа, направлены, по мнению ученого: 1) на реальное повышение результативности и качества предварительного следствия и в конечном счете на обеспечение конституционных прав граждан вне зависимости от их процессуального статуса как участников уголовного судопроизводства; 2) на создание в Российской Федерации единой службы расследования. С этой точки зрения, резюмирует автор, «Федеральный закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ — значительный шаг законодателя по решению этой весьма важной и неотложной задачи»[1128].

Изучая результаты состоявшегося реформирования, Б. Я. Гаврилов сравнил показатели качества, сроков следствия, состояния законности при расследовании уголовных дел до и после вступления в действие упомянутого Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ.На основе полученных статистических данных ученый констатировал: «После передачи основных полномочий по осуществлению процессуального контроля за деятельностью следователей и частично надзорной функции от прокурора к руководителю следственного органа показатели законности в деятельности следственного аппарата не только не ухудшились, на чем настаивают представители прокуратуры, но и отмечается устойчивая тенденция к их улучшению»[1129].

Завершая анализ произошедшего перераспределения полномочий, Б. Я. Гаврилов приходит к следующему выводу: «Перед прокурорами сегодня стоит весьма непростая дилемма: без амбиций воспринимать факты несогласия органов расследования с их позицией по тем или иным вопросам и добиваться устранения нарушений закона процессуальными способами или продолжать лоббировать свою сегодняшнюю позицию по возвращению им полномочий по процессуальному руководству и надзору за следствием. Конечно, первое значительно сложнее, ибо придется менять устоявшуюся за 80 лет действия уголовно-процессуального законодательства психологию прокурора как властного (по УПК РСФСР) “хозяина” над следователем без права последнего обжаловать действия (бездействие) прокурора и принимаемые последним решения. Однако другой альтернативы у прокуроров сегодня не существует»[1130].

Собственную точку зрения на изменение полномочий прокурора, руководителя следственного органа и следователя высказал Н. А. Колоколов, подчеркнув, что «концентрация всей полноты власти у одного должностного лица неизбежно вела к волюнтаризму, поэтому законодатель диверсифицировал власть прокурора»[1131]. Необходимость разделения функций надзора и руководства органами предварительного следствия была, по мнению Н. А. Колоколова, очевидна. Однако этот процесс еще далеко не завершен; в частности, ученый считает, что прокурор должен обладать правом участия в следственных действиях[1132].