Философия зла и философия преступности

В связи со сказанным самого пристального внимания заслуживает исследование, осуществленное А. В. Смирновым. Как справедливо заметил ученый, с конца 1920-х годов следователь, который до этого — согласно УПК РСФСР 1922-1923 гг. — исполнял судебную по своему характеру функцию, относящуюся к предварительному расследованию (судебный следователь в составе органов юстиции), оказался в полной организационной и дисциплинарной зависимости от прокурора, а позднее — и от органов дознания. Из представителя судебной власти, из «маленького судьи» следователь, по меткому сравнению А. В. Смирнова, превратился в «маленького прокурора». За это на IV и V Съездах деятелей советской юстиции (1922 и 1924 гг.) активно выступал прокурор уголовно-следственной коллегии Верховного Суда СССР А. Я. Вышинский, предложивший отказаться от «старой» точки зрения на предварительное следствие как на судебную деятельность и рассматривать его как деятельность, однопорядковую с дознанием. Однако нашлись правоведы, возражавшие против воплощения этой идеи. Так, Н. Н. Полянский констатировал, что в результате подобных изменений в советском уголовном процессе прекратило свое существование предварительное следствие в традиционном его понимании. Для завершения научной дискуссии потребовался беспрецедентный акт силового давления — постановление объединенного заседания коллегий наркоматов Рабоче-крестьянской инспекции СССР и РСФСР от 10 сентября 1927 г. о полной передаче народных следователей в подчинение прокуратуры для превращения их в «местных агентов прокурорского надзора». Постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР от 3 сентября 1928 г., ЦИК и СНК СССР от 30 января 1929 г. следственный аппарат был передан в прокуратуру. «Результатом этих трагических событий, — констатировал А. В. Смирнов, — стала “гибель” в советском уголовном процессе предварительного следствия, которое фактически превратилось в прокурорское дознание, наполненное, однако, судебными полномочиями. С точки зрения распределения процессуальных функций предварительное расследование окончательно утратило признаки состязательности»[1156].

Оценивая начатое в 2007 г. реформирование российских следственных органов, А. В. Смирнов обоснованно замечает, что теперь прокурор лишен процессуальных полномочий по руководству предварительным следствием. Таким образом, по мнению ученого, прокурор получает возможность для беспристрастного надзора на всем протяжении предварительного следствия, вплоть до его окончания. В результате указанных изменений строй российского предварительного расследования существенно изменился. Теперь «до момента утверждения обвинительного заключения прокурор еще не является уголовным преследователем и потому, принимая меры по устранению допущенных следователями нарушений, до некоторой степени может исполнять роль арбитра между сторонами обвинения и защиты»[1157]. Однако произведенное разделение функций имеет, с точки зрения А. В. Смирнова, половинчатый и не вполне последовательный характер, поскольку прокуратуре, которая исторически сложилась именно как главный субъект уголовного преследования, всегда будут значительно ближе интересы органов предварительного следствия, стороны обвинения, чем нехарактерная и непривычная роль беспристрастного арбитра в споре сторон. Поэтому создание Следственного комитета вряд ли сможет дать толчок активизации состязательного процесса в самом суде. Ключ к решению проблемы лежит, по предположению ученого, «не в укрупнении следственного ведомства, а в преодолении инквизиционного характера его деятельности, что связано в первую очередь с нахождением его в системе органов уголовного преследования под эгидой исполнительной власти»[1158].