Философия зла и философия преступности

Кроме того, Н. Н. Ковтун обращает внимание на несовпадение терминов «судебный следователь» и «следственный судья», поскольку это «разные по сути и по выполняемым функциям субъекты»[1164]. Как полагает ученый, эклектическое соединение в статусе одного и того же публичного субъекта одновременно полномочий и следователя, и органа судебной власти, осуществляющего независимый судебный контроль за законностью и обоснованностью основных актов предварительного расследования, не принесет пользы ни «реформированному» подобным образом следствию, ни «независимому» и эффективному судебному контролю. По мнению автора, «надо раз и навсегда оставить затеи, связанные с соединением в едином публичном органе функций предварительного расследования и одновременно независимого и эффективного контроля за ним (со стороны того же субъекта)»[1165].

Можем констатировать, что, несмотря на активное обсуждение таких преобразований, причем не только в уголовно-процессуальной науке, но и во властных коридорах[1166], российское предварительное следствие пока что избежало глобальной перестройки, которая выразилась бы во внедрении принципиально иной модели построения и функционирования всех имеющихся следственных аппаратов — возрождении в России «судебного следователя», находящегося в составе судебного ведомства и наделенного такими полномочиями, как избрание и применение отдельных мер принуждения, привлечение в качестве обвиняемого, приостановление и прекращение производства по делу, депонирование показаний участников процесса, а также производство по требованию сторон иных следственных действий для придания собираемым материалам статуса судебных доказательств и т. д. Затевая столь серьезную перестройку, нужно еще раз тщательно продумать концепцию, взвесить все за и против, просчитать затраты и риски и только затем принимать окончательное решение. Едва ли это перспектива ближайшего будущего.

Между тем очевидно, что реформа организации предварительного следствия и прокурорского надзора за ним, пусть и не такая масштабная, будет продолжена. Очень важно, чтобы реформирование проходило в соответствии с единой научно обоснованной концепцией и привело к действительному повышению независимости, авторитета и роли органов предварительного расследования и прокуратуры. Это, в свою очередь, является необходимым условием обеспечения надлежащего уровня правовой защищенности прав простых граждан, дополнительной гарантией строгого соблюдения законности в деятельности правоохранительных органов по расследованию преступлений.

В числе необходимых шагов, ранее уже предлагавшихся нами[1167], — дальнейшее совершенствование установленных законом правил подследственности (ст. 151 УПК РФ), с тем, например, чтобы следователи органов федеральной службы безопасности получили право на альтернативной основе производить предварительное следствие по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 290–291¹ УК РФ, а кроме того, могли расследовать уголовные дела коррупционной направленности в отношении «спецсубъектов», в том числе перечисленных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ. Уверены, что такое расширение компетенции следователей ФСБ России путем внесения изменений в ст. 151 УПК РФ могло бы способствовать серьезным успехам в борьбе с коррупцией.

Другой немаловажный вопрос — более активное внедрение на стадию предварительного расследования современных научно-технических достижений. Речь, в частности, идет о видеоконференц-связи, активно применяемой на судебных стадиях (ч. 4 ст. 240, ст. 278¹, ч. 2 ст. 389¹², ч. 2 ст. 401¹³ УПК РФ), однако незаслуженно забытой законодателем по отношению к производству предварительного расследования. Между тем, по оценкам ученых, следователи и дознаватели не менее остро нуждаются в возможности дистанционного получения показаний[1168].

В заключение обратим внимание на следующее: в последнее время мы много говорим о реформе предварительного следствия, ограничиваем права прокурора по надзору за законностью, предлагаем некий «процессуальный контроль» некоего «руководителя». Что-то мы делаем правильно, в чем-то ошибаемся. Но главное — это не реформы, не следственный комитет и не органы прокуратуры. Главное — это законность, неуклонное ее соблюдение, ответственность за ее нарушение, причем в первую очередь со стороны следователей, прокуроров и судей. В этих условиях особенно возрастает роль прокурорского надзора за состоянием законности в стране вообще и за предварительным следствием в частности. Соблюдение законности — одно из главнейших требований Конституции РФ по обеспечению прав и свобод человека и гражданина. Забыв о законности, мы превратим реформы в хаос. 

§ 3. Проблемы осуществления защиты по уголовным делам