Философия зла и философия преступности

При осуществлении расследования следователь должен обладать самостоятельностью и лично отвечать за результат. Однако еще совсем недавно российский следователь был лишен даже полномочия самостоятельно возбудить уголовное дело — на это требовалось согласие прокурора[1155]. Считаем такой подход неверным; при действующей в России модели уголовного процесса следователь должен иметь возможность лично возбуждать уголовные дела, а прокурору целесообразно оставить полномочие отменять это решение при признании его незаконным.

Сегодня полезно задуматься над вопросом: каково вообще место следователя в уголовном процессе? К кому ближе следователь — к сыщику или к судье? Правильный ответ найти достаточно непросто. Представляется, что функция следователя — производство предварительного расследования в форме предварительного следствия — уникальна и сочетает в себе черты работы как сыщика, так и судьи. Есть, разумеется, и существенные отличия.

С одной стороны, следователь, в отличие от оперативного работника, выступает как публичный субъект уголовного процесса, уполномоченный государством осуществлять расследование преступлений; его деятельность носит гласный характер и направлена на всестороннее исследование обстоятельств дела. Он отвечает не за «раскрываемость» преступлений, а за качество предварительного следствия, за его объективность.

С другой стороны, судья, принимающий окончательное решение о виновности или невиновности привлеченного к уголовной ответственности лица, исследует событие в объеме представленных ему материалов уголовного дела; он не может увеличить объем обвинения или привлечь к уголовной ответственности новых лиц, не вправе заниматься восполнением недостаточности доказательственного материала. Следователь же, напротив, должен не просто разобраться в произошедшем событии, но и, собрав достаточные доказательства и установив признаки преступления, выяснить при каких обстоятельствах оно совершено и кто именно его совершил, после чего привлечь всех виновных к уголовной ответственности. Таким образом, труд по предварительному установлению всех обстоятельств дела, сбору доказательств и привлечению лица в качестве обвиняемого возложен именно на следователя.

Однако если жестко ставить вопрос о том, кто такой следователь — сыщик или судья, то и ответ тоже будет жестким: судья, только судья. У сыщика и судьи разная философия, разная психология, даже разные главные принципы. У судьи это — принцип презумпции невиновности; у сыщика — подозреваются все, т. е. принцип презумпции виновности. Но сыщик может только подслушивать, подсматривать, анализировать, у него в руках нет орудия процессуального принуждения, а у судьи есть, и очень значительное. Имеется орудие процессуального принуждения и у следователя, поэтому так важно создать надлежащие механизмы контроля над законностью его применения.

Еще один вопрос — роль и место прокурора в ходе досудебного производства по уголовному делу. Сейчас законодатель избрал такую модель, при которой основной функцией прокурора на досудебном этапе выступает осуществление надзора за соблюдением законности в ходе предварительного расследования. Необходимо, чтобы при этом прокурору была обеспечена реальная возможность выполнять указанную функцию и эффективно реагировать в случае выявления нарушений закона. Иными словами, от прокурора требуется усиление надзора за законностью, но не в ущерб процессуальной самостоятельности следователя.

Отметим, что имеющийся у прокурора объем полномочий едва ли долго сохранится в неизменном виде. Скорее, можно прогнозировать дальнейшие поиски оптимального соотношения полномочий прокурора, следователя, руководителя следственного органа.