Философия зла и философия преступности

Одним из главных критиков парадигмы «борьбы с преступностью» выступил С. С. Босхолов. Как и другие сторонники отказа от приведенной парадигмы, он замечает, что «борьба» зачастую предполагает «непримиримое противостояние вступивших в нее сторон с конечной целью победы, для достижения которой могут быть использованы любые средства». Развивая свою мысль, автор приходит к следующему выводу: «Увлекшись борьбой (а борьба всегда увлекает, завораживает и даже ослепляет борющихся), те, кто призваны по долгу службы вести ее против преступности, зачастую переходят грань, которая разделяет право и произвол, законность и беззаконие»[323]. Призывы к войне с преступностью, усилению борьбы с ней, рассуждает далее С. С. Босхолов, по сути дела, ставят перед органами уголовной юстиции, государством и обществом несодержательную цель. Такие призывы «не только дезориентируют, но и дезорганизуют их деятельность по обеспечению безопасности и правопорядка, влекут, как правило, массовые нарушения законности, прав и свобод граждан». Вдобавок парадигма «борьбы с преступностью», по мнению криминолога, «держит правоприменителя заложником уголовной статистики, часто сводит его работу к пресловутой “борьбе” с показателями. Вот почему в органах внутренних дел и прокуратуры широко распространены сокрытие преступлений от регистрации и учета, манипулирование данными уголовной статистики для создания мнимого благополучия на соответствующей территории»[324]. Наконец, целевая установка на «борьбу» с преступностью представляется автору негативной еще и потому, что она «изначально не требует объективного, а тем более критического, анализа криминологической обстановки и результатов деятельности органов уголовной юстиции. Она содержит в себе потенциальную опасность возврата на уже пройденный нашим обществом путь раскручивания маховика уголовной репрессии»[325]. Всякий призыв к войне с преступностью, констатирует автор, «означает, по сути, призыв к насилию и жестокости. Между тем насилие в ответ порождает только насилие, а жестокость — только жестокость»[326].

Однако, на наш взгляд (разделяемый, кстати, многими отечественными учеными), отказываться от устоявшегося и правильного по своей сути словосочетания «борьба с преступностью» никак нельзя. Дело в том, что именно «борьба» предполагает противодействие чему-либо с максимальным напряжением всех сил и возможностей; применительно к преступности это означает стремление добиться как можно более значительного снижения ее уровня, благоприятного изменения ее характеристик. Если же встать на позицию тех, кто полагает неприемлемым употребление термина «борьба» всюду, где нет уверенности в полной и безоговорочной победе, то следовало бы избегать его и во многих других устоявшихся словосочетаниях. Так, нельзя было бы говорить о борьбе с коррупцией, борьбе с инфекциями, болезнями, борьбе за соблюдение прав человека и др. Очевидно, что доходить до таких крайностей неразумно!

Кроме того, именно термин «борьба» указывает на двусторонний характер воздействия: не только государственная власть воздействует на преступность, но и последняя пытается диктовать государству и ориентированному на закон обществу свои условия. Речь, таким образом, идет о жестком противоборстве двух сторон, что соответствует объективной реальности.

Уместно вспомнить здесь и следующие слова В. В. Лунеева: «“Пропаганда” объективных закономерностей “вечной” преступности для некоторых экстравертированных групп населения сама по себе может быть криминогенной. Продолжая листовскую параллель (преступность — болезнь — смерть), нельзя не вспомнить бытовые циничные, но реалистичные выражения: “Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет”, “Один раз живем”, “Все равно умрем” и др. Это мотивации (мотивировки) и пьянства, и курения, и наркомании, и других бесспорно вредных для здоровья человека “удовольствий”. Криминологические аналоги: “Все воруют”, “Все мы преступники, только одни попались, а другие нет” — вполне достаточны для самооправдания преступного поведения различными субъектами»[327]. Если продолжить этот приведенный В. В. Лунеевым ряд, можно обоснованно допустить, что замена термина «борьба» термином «противодействие» или «контроль» повлечет за собой снижение интенсивности работы сотрудников правоохранительных органов, по крайней мере некоторых из них, по принципу: «Я больше не борюсь с преступностью, а контролирую ее».