Философия зла и философия преступности

Вторая причина роста преступности в СССР на протяжении 1960-1980-х годов, а также продолжения этой тенденции в постсоветской России заключается, на наш взгляд, в том, что по мере самоустранения государства от всеобъемлющего контроля над поступками и мыслями своих граждан растет их социальная активность, не всегда направляемая в общественно полезное русло. Характерен вывод, к которому пришел В. В. Лунеев: «Анализируя судимость за уголовные преступления в отрыве от “политических”, “трудовых”, “военных” осужденных и административно репрессированных, в отрыве от тенденций тотального контроля за поведением и деятельностью людей, можно назвать сокращение судимости по уголовным делам объективным статистическим фактом. Советский народ, жестко схваченный в ежовые рукавицы, посаженный в лагеря и беспощадно уничтожаемый, действительно все меньше и меньше совершал уголовных деяний»[358]. В документальном очерке «Бандитский Петербург» А. Константинов, описывая ликвидацию различных банд налетчиков в 1920-е годы, высказывает схожую мысль: «Наступило новое время — время тоталитарного государства, которое брало на себя основные функции насилия по отношению к своим гражданам. Уголовный мир уже не мог конкурировать с безжалостной машиной и начал перестраиваться»[359]. Авторы монографии о политическом режиме и преступности особо подчеркивают, что при жестких политических режимах (диктатура, тоталитаризм) происходит подавление общеуголовной преступности, зато политическая преступность имеет значительный размах, хотя и не признается самой властью. Напротив, при мягких политических режимах (демократия) происходит резкий рост общеуголовной преступности, но ее политическая составляющая не столь уж велика[360].

В. В. Лунеев обоснованно отмечает, что низкие статистические показатели регистрируемой преступности в СССР «нельзя объяснить преимуществами социализма, как это делалось в недалеком прошлом. Хотя нельзя отрицать, что определенное улучшение условий жизни в 30-е гг. и особенно в послевоенные годы могло позитивно сказаться на уровне противоправного поведения. Но основные причины относительно умеренного уровня преступности в СССР и его снижения в определенные исторические периоды были связаны не с выдуманными преимуществами сталинского социализма, а с тотальным государственным и общественным, открытым и тайным контролем за поведением и деятельностью людей, с генерализированным страхом перед репрессивным режимом»[361]. Ученый констатирует, что «с ослаблением тотального контроля над деятельностью и поведением людей во второй половине 50-х гг. уголовная преступность в СССР начала изменяться не по “нашим”, а по общемировым законам <…> т. е. стала расти быстрее, чем численность населения»[362].

Подобной позиции придерживается и С. С. Босхолов: «Сравнивая показатели преступности прошлых и нынешних лет, нельзя отрицать, что в целом в стране криминальная обстановка, скажем, в 80-х гг., была значительно спокойнее, чем сейчас. При тоталитарном режиме отсутствовал простор для формирования “тотальной” преступности. Преступления разных видов существовали, и в достаточно широких масштабах. Однако преступность не могла набрать силу для соперничества с самим государством, с системой уголовной юстиции. Деньги были влиятельны, но не всесильны. Легализовать нажитое преступным путем было непросто, а легализованное — столь же трудно реализовать»[363]. Демократизация же общественной жизни и рыночные отношения в качестве побочного эффекта смели, по выражению криминолога, те «репрессивные плотины», которые сдерживали потенциал преступности. «Государство, — пишет ученый, — оказалось не готовым к “криминальной революции”, а общество — бессильным перед уголовным беспределом»[364].

Одновременно с ростом преступности в нашей стране в 1980-е годы шел и другой негативный процесс: стремительно падала раскрываемость преступлений. И если до начала 1980-х годов раскрываемость составляла свыше 90 % зарегистрированных преступлений (в 1981 г. — 92,9 %), то к 1993 г. этот важный показатель упал ниже отметки в 50 %. А как известно, основная превентивная сила наказания заключается не в его суровости, а в его неотвратимости.

Третья причина нынешнего высокого уровня преступности в России — это непродуманное, а подчас откровенно авантюрное реформирование всех сторон общественно-политической жизни нашей страны, резкая и радикальная смена политического курса, методы «шоковой терапии» в экономике, имевшие место с конца 1980-х по середину 1990-х годов. В один миг рухнули все прежние идеалы и ценности, а нескольким поколениям людей было предложено мгновенно «перестроиться», начать жить по-новому, так как вся их прежняя жизнь была названа «неправильной». Последствиями этого стали пагубное разрушение общественного правосознания и замена его общественным криминальным сознанием.