Читаем Философская лирика. Собака из лужи лакает небо полностью

Там нет врагов, все друг другу друзья и приятели.

Каждая нота там верная, душу щемящая…

Только вот жизнь и Там в нашем привычном понятии.

То, что имеем, и есть наша жизнь настоящая.


О земной боли

На неизбежности кострах

Сгорают люди, как поленья.

Сжигает смерть, как Герострат,

Невосполнимые мгновенья…

Но мы их пестуем с любовью,

Пустоты заполняя болью.


К покинувшему буйство трав

И в небо взмывшему, как птица,

Мы все, земную боль прервав,

Однажды присоединимся,

Чтоб над прошедшим с лёгкой грустью

Из поднебесья улыбнуться…


Наш след, как отпечаток бед,

На вечность ляжет безупречно.

Сквозь жизни наши на просвет

Проступит профиль человечий,

Что вырезают обелиском

Скорбь за чужих и боль за близких.


Царску службу волочить парню неохота

Царску службу волочить

Парню неохота,

Стал от армии косить

Он под идиота.


Не по росту парню сшит

Сюртучок казённый.

И в казармы не спешит

Дурень просветлённый.


Знать блаженному милей

Грубые вериги…

Чёрту — ладан, водки злей,

Крест — попу-расстриге.


Подношенье — не приход,

Морда не лоснится.

Не указ законов свод —

Тките власяницу.


Не украсят дурачьё

Аксельбантов плети.

А в потугах на почёт

Взрослые как дети.


Эполеты хороши

Детям на игрушки.

Не заржавят палаши,

Пушки-побрякушки…


Слышишь, как в лихие дни

Что-то там пуляет?

То в солдатики свои

Дяденьки играют.


Чем игрушкой быть при них —

Лучше полководцем.

Да и выбор невелик —

Служба иль юродство.


С дураками не вяжись,

Что тебе их цацки?

Если сможешь, откажись,

От забавы царской.

1985


Лучше всех или как "Ще не вмерла" не запеть

Народиться может угораздить нас

Где угодно — белым, цвета беж,

Жёлтым, чёрным, в Африке и в Аззии,

В Кампучии или в Бангладеш.


Нас о том не известят заранее,

Чтоб соломку подстелить могли.

Даже захудалая окраина

Для кого-то будет пуп Земли.


Говорят — в семье не без урода. Есть

И такое. Что тому виной?

Речь веду не о семье народов здесь,

Нам семьи достаточно одной.


Той, что "Ще не вмерла" до рождения,

Что случится через много лет -

Как о ней в припадке вдохновения

Стих сложил подвыпивший студент. *


Не от вшитых генов незалежности

Иль иных достоинств правосек,

Чтоб сбежать от собственной ущербности,

Возомнит про то, что лучше всех.


С головой дружить не обязательно,

Чтобы высшей расою предстать.

Лишь свидомый (с польского — сознательный)

Может про правителя сказать:


"Недомерок, ростом метр с кепкою

И на образину — смертный грех -

Подрывает нашу веру крепкую

В то, что мы с Европой лучше всех!


Ходит от рождения пришибленный

Недоумок, нравственный урод.

Вроде как одна овца паршивая

Портит нам всё стадо — целый род.


Дан козёл нам свыше в управление

Без царя в свидомой голове.

Лучше всех он волей провидения,

Хоть совсем не нашенских кровей.


Не ходить ему в козлах заслуженных,

Лишь к обеду ложка дорога,

А когда всем будет не до ужина,

Быстро отобьют ему рога.


Он сбежит, сопьётся иль преставится.

Мы же те, кто в хате на краю,

В том что от неё потом останется,

Будем слать проклятья холую…"


Где родиться, кабы знать заранее,

Чтоб не повторить судьбину впредь,

Про свою любимую окраину

"Ще не вмерла" снова не запеть?


Впрочем, есть на то иное мнение,

С чем не согласится правосек -

Бед причина вовсе не в рождении,

А в козлах породы лучше всех!

*Стихотворение "Ще не вмерла Україна" сочинено в 1862 г. Павлом Чубинским, местечковым львовским автором с польскими корнями. Написал он этот текст экспромтом "на коленке" в ходе студенческой пирушки (Павлу было тогда 23 года).


Хорош совет Козьмы, но только не для нас

"Если у тебя есть фонтан, заткни его: дай отдохнуть и фонтану" (Козьма Прутков). "От дурака куда меньше вреда, если дать ему высказаться" (народная мудрость)


Заткнуть фонтан — совет Козьмы Пруткова,

Насколько он подходит нам и вам?

Молчанье золото? — Оно оковы,

Когда вокруг бардак, позор, бедлам!


Как можно на язык навесить гири,

Когда на семь и даже восемь бед,

На всё, что происходит в нашем мире,

Имеется единственный ответ?


Меч правосудия извлечь из ножен

И с кличем вековым "мать-перемать"

Всё порубить с плеча, чтоб "сколько можно?"

Вопросов нам потом не задавать!


Готовы мы по принципу "знай наших"

В прах разнести отеческий дурдом

И новую заваренную кашу

Расхлёбывать потом, но с полным ртом


Чего? — Не суть. Даёшь свободу слова!

Чем проще, тем верней народный глас!

И потому совет Козьмы Прудкова

Сегодня, извините, не для нас.


Про слова на букву Же

Кто с языком хоть краешком знаком

Не станет спорить здесь, дойдя до смысла -

Суть выражает слово целиком,

Где первой букве быть за машиниста.


Она поможет отыскать ответ

Вопросу вечному "камо грядеши",

Сомнения в ином сведя на нет,

В чём даже и святые не безгрешны.


Когда в начале слова наш маршрут,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза / Прочее / Классическая литература