Философские основы зарубежных направлений в языкознании

Обсуждением лингвистических проблем занимались и сами психологи. Интересна в этом отношении книга Е. Леруа «Язык. Очерк нормальной и патологической психологии»[154], автор которой рассматривает язык с точки зрения знаковой природы и подчеркивает сложный характер языкового знака, содержащего в себе ассоциацию двух рядов психологических явлений, следуя в этом И. Тэну, как он сам об этом говорит. Леруа трактует в качестве знаков любые состояния сознания – восприятия, чувства, образы – в том случае, если они имеют постоянную связь с вызвавшими их явлениями. На книгу Леруа ссылались многие в те годы, например, А. Мейе и А. Доза, который пишет, что

«Язык (le langage) – это система знаков, как и мимика, но более гибкая, более сложная и менее несовершенная, служащая для объективации психологических явлений»[155].

Наконец, Ж. Вандриес в книге, написанной им в 1914 г., определяя язык как систему знаков, тоже ссылается именно на книгу Е. Леруа[156].

Другой известной в ту пору работой были «Принципы лингвистической психологии» Я. ван Гиннекена, переведенные на французский язык в 1907 г.[157], где также затрагивался знаковый характер языка.

Таким образом, мы можем отметить, что две капитальные идеи соссюровской доктрины – системность и знаковость языка – в целом связаны с французской научной традицией, в которой также отчетливо оформилось представление о социальном характере языка. Однако подчеркнем, что есть все основания полагать, что идеи французских социологов сыграли роль катализаторов, стимулировавших и закрепивших положения, почерпнутые Соссюром из книг У. Уитнея, особенно из «Жизни языка», вышедшей в 1875 г. одновременно на английском языке и во французском переводе[158].

О связи теорий Соссюра и Уитнея писали уже в первых рецензиях на «Курс…», например, О. Есперсен[159], А. Сеше[160]. На зависимость идей Соссюра о социальном характере языка от воззрений Уитнея указывали и советские ученые, например, Г.О. Винокур[161], а Р.О. Шор отмечает[162], что школа Соссюра именно через Уитнея связана с социальной теорией происхождения языка у Монбоддо и Руссо, противостоящей ономатопеической теории Гердера, влияние которой ощутимо в творениях Гумбольдта. Уитней по своему философскому духу был ближе всех к Соссюру, который, однако, не повторил его, как не повторил он и многих других, чьи теории творчески переработал, создав свою собственную. Несколько иной путь взаимодействий прочерчивает Э. Пишон, который считает, что и теория знака у Соссюра унаследована им от Кондильяка через Уитнея[163]. На связях теории Соссюра с идеями Уитнея останавливался и Р. Годель в своем исследовании рукописных источников «Курса…»[164].

Несомненно, что «Жизнь языка» могла привлечь Соссюра, тяготевшего к широким научным обобщениям, поскольку она охватывает главные вопросы общего языкознания: определение языка, проблему индивидуального и социального в языке, язык и общество, язык и мысль, проблему материи и формы в языке, происхождение и развитие языка, причины языковых изменений, задачи науки о языке и ее отношение к другим гуманитарным наукам.

С самых первых страниц «Жизни языка» мы встречаемся с определением языка в плане его знаковой природы:

«Язык в собственном смысле слова (langage) – это набор знаков, при помощи которых человек сознательно и намеренно выражает свою мысль для другого человека: это выражение, которое предназначено для передачи мысли»[165].

К знакам такого рода Уитней относит жесты, пантомимы, артикулируемые звуки и буквы, при этом он сразу же подчеркивает условный характер звуков и букв, а также и то, что буквы, как и жесты, подчинены звуковому языку.

Знаковый характер языка является у Уитнея отправным моментом, определяющим все особенности его теории: для демонстрации знаковости автор «Жизни языка» привлекает слово со значением ʽзеленыйʼ и указывает, что оно может привести нас к различным областям человеческого знания – к оптике, физике, физиологии и т.п., для лингвиста же, по его мнению, важно то, что в данном обществе все его члены ассоциируют этот артикулируемый знак с ощущением определенного цвета, т.е. используют для обозначения. Таким образом, Уитней, подчеркнув знаковый характер языка, немедленно связывает его с социальным характером, но все же на первый план у него выступает знаковость: