Философские основы зарубежных направлений в языкознании

«процесс внутренне обусловлен существованием особой способности сознания, лингвистическим инстинктом, чувством языка, как его называют; он представляет собой особо направленное упражнение этой большой и сложной способности, которая более чем что-либо другое характеризует человеческий разум; способность приспособлять средство к цели, иметь намерение и его достичь; по своей природе он не отличается от другого процесса, который не менее характерен для человека – создавать и использовать инструмент»[179].

Проблема изменений в языке подводит Уитнея вплотную к решению проблемы «индивид и общество». Усвоение языка индивидом рассматривалось американским ученым как творческое овладение речью, при этом он отмечает и то, что индивид не может произвольно изменить язык:

«В определенном смысле не индивид, а общество творит и изменяет язык, но надо хорошо себе представлять в каком именно смысле, чтобы не ошибиться глубоко»[180],

– предупреждает он и показывает, что роль индивида и роль общества в создании языка различны. Начав свою книгу с определения языка как инструмента для выражения мысли, именно здесь, в рассуждениях о роли общества в созидании языка, Уитней подходит к тому, что язык существует

«прежде всего как средство общения между людьми, все же прочие случаи его использования являются вторичными»[181].

Об этом Уитней писал еще в своей первой книге:

«Речь – это не личная собственность, а общественная; она принадлежит не индивиду, а члену общества»[182].

В «Жизни языка» мы находим дальнейшее развитие этой мысли – Уитней подчеркивает, что язык, который ни для кого не понятен, кроме одного лица, не имеет права называться языком, и для того, чтобы артикулируемые звуки могли иметь это название, необходимо, чтобы они были приняты обществом, как бы мало оно ни было. Отсюда он делает вывод, что индивидуальное влияние на язык ограничено и обусловлено, и те нововведения, которые не принимаются обществом и не сохраняются по традиции, умирают. Вместе с тем индивидуальная деятельность в области языка не отрицается Уитнеем категорически, так как, по его мнению, именно индивид продолжает традиции и вводит инновации:

«Каждая частичка добавления или изменения имеет свое происхождение в инициативе индивида, но она утверждается и принимается обществом»[183].

Уитней особо подчеркивает то, что общество является той силой, которая сохраняет единство языка:

«Необходимость общения противостоит изменениям, но в то же время привычное общение обобщает принятые изменения, и свойство единства языка поддерживается в обществе»[184].

Уитней приближался к осмыслению системного характера языка, но не раскрыл особенности этого явления. «Жизнь языка» подталкивает читателя к пониманию системных связей в языке. Это вытекает из слов Уитнея о том, что

«ни один из фактов языка не может быть понят, если не принять во внимание аналогичный ему факт»[185];

что

«мы видим в слове часть системы, кольцо в исторической цепи, член ряда, знак способности, культуры, этнологическую связь»[186].

В книге «Язык» мы находим еще более определенные высказывания:

«Язык… не простой агрегат одинаковых частей; это комплекс соотносительных и взаимопомогающих частей»[187],

и более того: