Философский постгуманизм

Далее мы попытаемся наметить безопасный путь, который позволит соединить принципы предосторожности и проактивности, связав их друг с другом в духе той медиации, которая соответствует праксису философского постгуманизма. На первом шаге надо действовать с превеликой осторожностью, и прежде чем начать эксперименты с этими технологиями, узнать о них как можно больше. Также мы должны учесть то, что современные техники манипулирования генами опираются на вспомогательные репродуктивные технологии (ВРТ), например, в случае экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), которое может подразумевать вторжение в тело будущей матери, или в случае предимплантационной генетической диагностики (ПГД), подразумевающей вторжение в тело растущего эмбриона. Также мы должны помнить о том, что подобные технологии работают не в вакууме, что они отражают, а в некоторых случаях и усугубляют уже имеющиеся в нашем мире социальные проблемы. Например, в Индии[307] дородовое определение пола, по-прежнему практикуемое, хотя оно и является незаконным, является прямой причиной аборта по гендерному признаку, жертвами которого становятся женские зародыши, что показывает наличие культурного контекста, в котором в силу патриархальных обычаев и гендерных предрассудков предпочтение отдается сыновьям [Hassan, 2012]. Все эти доводы приводятся здесь не для того, чтобы отвратить от самой возможности усовершенствования человека, но чтобы обеспечить развитие ответственного исследования, которое сможет внести существенный вклад в человеческую и нечеловеческую жизнь. В целом же, рассматривая вопрос усовершенствования человека, мы должны заявить, что, возможно, правильный путь – применять принцип предосторожности, чтобы достигать проактивные цели: все эти меры должны приниматься совместно, на пути к обществу, которое со временем в социальном, политическом, экологическом и научном плане будет готовым поддержать усовершенствование человека на самых разных его уровнях.

Будет ли эта трактовка усовершенствования человека одобрена всеми мыслителями, считающими себя постгуманистами? Нет, конечно. Некоторые из них решительно против усовершенствования человека, в том числе и по некоторым приведенным выше причинам (особенно эта позиция популярна в Южной Европе, в частности в Италии). Некоторые постгуманисты занимают промежуточную позицию (примером ее может быть и этот текст); тогда как другие примыкают, пусть и с некоторыми оговорками, к положительной трактовке, которая ближе к демократическому трансгуманизму, – такова, к примеру, позиция Стефана Лоренца Зогнера [Sogner, 2016]. Кроме того, будущее постчеловечества – предмет, которым желает заниматься не всякое направление мысли, связанное с постгуманизмом. Так, Карен Барад заявляла: «Мне интересно думать о пределах гуманизма, а потому я использую термин “постгуманизм”, указывающий на это критическое начинание; но это не означает, что я защищаю позиции, использующие понятие постчеловека в смысле следующей стадии человека, словно бы говорить о человеке больше не имело смысла» [Barad, 2007, p. 428]. Со всеобъемлющей точки зрения философского постгуманизма одна позиция не обязательно исключает другую. Деконструкция человека, как и проработка нечеловеческой сферы не вступает в конфликт с постгуманистическим осмыслением будущей эволюции человека как вида. Одна из областей рефлексии, занятая будущим человечества, – это спекулятивный постгуманизм.

Что собой представляет спекулятивный постгуманизм? В статье «Деконструкция и иссечение в философском постгуманизме» Дэвид Роден, один из главных его представителей, определил его следующим образом:

Спекулятивные постгуманисты утверждают, что потомки современных людей перестанут быть людьми по завершении определенной истории технической пересборки[308]. Понятие потомства является «широким», поскольку существами, потенциально подпадающими под такое определение, могут быть как наши биологические потомки, так и существа, которые возникнут из чисто технологической деятельности (то есть искусственные интеллекты, синтетические формы жизни или же разумы, загруженные в компьютеры) [Roden, 2010, p. 28].