«Что привело тебя? Какие вести?» —Спросила Крисеида. На вопросПандар ей: «Дама, я, сказать по чести,Весть для тебя хорошую принес,Но всё ж не для того, кто сто иль двестиНад сим посланьем пролил горьких слез,Кто за тебя сошел бы и в могилу,Кого, однако, терпишь ты насилу.
110
Возьми письмо, внимательно прочтиИ осчастливь юнца хотя бы словом».Но дама, в замешательстве почти,Письмо не принимала, тут багровымСтал нежный лик, промолвила: «Прости,Пандар мой милый, если несуровымБывал когда Амор к твоей любви,Ко мне почтенья больше прояви.
111
Подумай, вправе ль ты просить такое,Сам рассуди: решась письмо прочесть,Не совершу ли нечто я дурное,В подобной просьбе благочестье ль естьИ можно ль во спасение чужоеМне делать так, чтоб пострадала честь?Пандар мой, ах, к чему сия тревога,Снеси письмо обратно, ради бога».
112
Тот, возмутившись, дал ответ такой:«Я вижу нечто новое, о боги.Что так желанно женщине любой,То на́ людях, вид напуская строгий,Они отвергнут; говорю с тобойНе для того, чтоб в роли недотрогиТы представала, я и в этот разПрошу тебя – и что же мне, отказ?»
113
Улыбкой одарив его беспечной,Письмо взяла, упрятав на груди:«Как будет время, я прочту, конечно,Не обессудь, но большего не жди,Твою исполнить просьбу безупречноЯ не смогу, причиной же, гляди,Не прихоть, а бессилие скорее,Ведь боги видят, что слаба в душе я».
Крисеида с удовольствием читает письмо Троила и, с радостью став благосклонной, решает полюбить его.
114
Отдав письмо, Пандар ушел домой,А Крисеида, в жгучем нетерпеньеПрочесть его, нашла предлог простойПокинуть спутников; в уединенье,В своей светлице, села той порой,Раскрыла свиток, в радостном волненьеЧитала, перечитывала вновь,Поняв: сильней, чем с виду, в нем любовь.
115
Письмо ей утешенье приносило,Поскольку в сердце мучилась душа,Она жила несчастной и грустила,Хоть с виду весела и хороша.По слову разбирала, что там былоНаписано, хвалу воздать спешаАмору. «Мне бы время, место, дабыУнять свой пламень, что уже – не слабый.
116
Коль жарче разгореться дам огню,То может на моем лице бесцветномОтобразиться страсть, что я хранюВ груди своей, позором несусветнымТогда себя навеки очерню.Я не стремлюсь, конечно, к мукам смертным,Другому не желаю их, когдаВозможно их избегнуть без труда.
117
Конечно же, не буду столь сурова,Как до сего момента я была,Коль за ответом брат придет, готова,Приветлива с ним буду и мила,Ведь ничего ж не стоит, право слово;Троил-то не жесток и нет в нем зла,И попади в объятья я к герою,К его щеке тотчас прижмусь щекою!»