Финал

По губам Парадайз скользнула тень улыбки, не затронувшая, однако, глаз, как всегда улыбалась и сама Скарлетт.

– Хорошо, допустим, я тебе верю, но зачем ты здесь?

«Чтобы спасти мир. Чтобы остановить чудовище. Чтобы увидеть тебя», – мысленно ответила Скарлетт, но вслух сказала лишь:

– Я здесь только для того, чтобы украсть платье.

Парадайз рассмеялась, немного смягчаясь.

– Воровка из тебя никудышная. Похоже, я не привила тебе нужных навыков.

Скарлетт испытывала искушение открыть ей всю правду, заявить, что она была ужасной матерью, которая исчезла, когда ее дочери больше всего в ней нуждались, и не вернулась обратно. Но Парадайз еще не превратилась в ту женщину, и Скарлетт вдруг подумала, что, может быть, на самом деле она никогда такой и не была.

В какой-то момент Скарлетт уверила себя, что мать не любила ее по-настоящему – вообще никого не любила. Будь это не так, она не бросила бы своих дочерей и не причинила бы им вреда, ведь люди не ранят чувств тех, кто им по-настоящему дорог. Тем не менее до появления на свет Скарлетт ее мать переполняла любовь. Она была исполнена такой любви, что собиралась попросить мужчину жениться на ней. Но не сделала этого, а, наоборот, предала его, и Скарлетт задалась вопросом, не поступила ли она так из любви к ней, своей дочери?

Даже сейчас, наблюдая за тем, как Парадайз переводит взгляд с сережек на ее лицо, Скарлетт видела, что ею движет любовь. В этом мире они только что встретились, но Парадайз уже прониклась к Скарлетт глубоким чувством.

У Скарлетт это не укладывалось в голове. Сама она любила неистово, но это чувство никогда не давалось ей легко, и она не ожидала, что у Парадайз все будет по-другому.

Очевидно, Скарлетт никогда по-настоящему не знала свою мать, но кое в чем не сомневалась.

– Ты была лучшей матерью на свете, – призналась она. – Ты пожертвовала всем ради меня и моей сестры.

– У тебя есть сестра? – Лицо Парадайз озарилось, став еще более притягательным, и Скарлетт пожалела, что Телла не видит, как осчастливило их мать известие о том, что у нее будет вторая дочь. – Я не могу дождаться, чтобы рассказать об этом твоему папе!

– Нет! Нельзя ему говорить. Что бы ты ни делала, не сообщай ему.

В очередной раз Скарлетт чуть не оставила все как есть. Наемный Убийца запретил ей вмешиваться, но, возможно, Скарлетт с самого начала была частью прошлого. Возможно, она попала сюда не только для того, чтобы украсть платье и увидеть мать, которую никогда не понимала. Возможно, ей надлежало убедиться, что Парадайз примет некоторые из тех решений, которых Скарлетт никогда прежде не могла уразуметь. Зато осознала теперь.

Если бы Парадайз вышла замуж за Гавриила и растила Скарлетт вместе с ним, будущее изменилось бы – Телла никогда бы не родилась, а Мойры, вероятно, скоро освободились бы от плена карт.

– Гавриил не тот, за кого ты его принимаешь, – предостерегла Скарлетт.

Нахмурившись, Парадайз резко отпрянула. Но Скарлетт не остановилась; либо она поступила неправильно и уже непоправимо изменила будущее, либо была права, и нужно продолжать в том же духе и предостеречь маму от совершения необратимой ошибки.

– Не уверена, сколь многое мне можно тебе рассказать – и должна ли я вообще говорить хоть что-то. За Гавриила ты замуж не выйдешь, и не он станет отцом твоего второго ребенка. Гавриил – это Мойра, бог Судьбы. А именно Упавшая Звезда. Он томился в ловушке внутри карты из Колоды Судьбы, которую ты украла у императрицы Элантины. Он захочет снова найти колоду, чтобы освободить всех Мойр и захватить власть над империей, но ты помешаешь ему это сделать и заточишь обратно в карту. Однако потом тебе придется скрываться, потому что его церковь – Церковь Упавшей Звезды – будет преследовать тебя за то, что сбежала, прихватив карты. Поэтому ты станешь женой Марчелло Драньи и уедешь вместе с ним.

Парадайз рассмеялась, но уже без намека на веселье, как прежде.

– Нет, я бы никогда не вышла замуж за Марчелло.

– Именно это ты и сделаешь, – стояла на своем Скарлетт.

Тут до нее дошло, что из всех невероятных вещей, которыми она только что поделилась, Парадайз отреагировала именно на эту. И Скарлетт задумалась, что в глубине души ее мама, должно быть, уже догадалась об истинных целях и личности Гавриила.

Скарлетт попыталась прочитать окружающие Парадайз цвета. Ею владели противоречивые, борющиеся друг с другом эмоции, но Скарлетт видела, что она влюблена и терзается сомнениями, и, несмотря на внешнюю невозмутимость, пребывает в ужасе от того, что только что узнала.

– Мне жаль, – сказала Скарлетт.

– Почему ты извиняешься?

– Потому что мне известно, что ты его любишь.

– Преступники и любовь несовместимы.