Финансист

Кен, человек, не признающий подарков, только что вернул мне моего друга.

Поскольку Кен был трезвым, он оставался начеку. Поскольку Кен был таким отвратительным джентльменом, он поперся со мной на улицу. Поскольку Кен был таким ненормально спокойным, он остался спокойным в критический момент. А поскольку Кен был атлетом, ему хватило скорости реакции и сил вытащить взрослого мужика. Все, что я считала недостатками, все качества, на которые я закатывала глаза, внезапно показались мне неоспоримыми достоинствами. Именно благодаря им голова Джейсона сейчас лежала у меня на коленях, а не была разбита об асфальт.

Я смотрела, как Кен смотрит на нас – как ему неловко рядом с выражением эмоций, как он не знает, что делать теперь, когда время решительных действий миновало, – и меня захлестнула волна признательности. К нему. Как к человеку. За все, чем он отличался от всех остальных. Все остальные веселились там, в гостиной, а Кен – нет. Кену было плевать на веселье. Кен думал о важных вещах, типа искусства, музыки и своего кредитного рейтинга.

И очевидно, о своих друзьях.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Ага, – немедленно ответил Кен. Лицо снова непроницаемо, голос холодный, как камень.

– Думаю, он отрубился, – сказала я, глядя на прижатое к моим ногам лицо Джейсона.

– Давай отнесем его внутрь, – деловито сказал Кен, поднимаясь и подходя к нам. Наклонившись так, что мы оказались лицом к лицу, Кен подхватил Джейсона подмышки и приподнял.

Открыв огромное мокрое пятно на его брюках.

«Господи боже!»

Я метнулась через балкон к французскому окну, ведущему в спальню. Повернув ручки, я облегченно выдохнула, когда они подались и окно распахнулось. Мы оказались в огромной, безукоризненно убранной спальне Джейсона. Кен затащил его бессознательное тело на кровать и аккуратно уложил на бок. Я торопливо подняла на матрас его ноги, сняв оставшийся мокасин. Укрыв Джейсона одеялом и подставив под кровать мусорное ведро, мы с Кеном на цыпочках выбрались в коридор.

– Ты спас ему жизнь, – шепотом вырвалось у меня в ту же секунду, как за нами защелкнулась дверь.

Кен со спокойным лицом пожал плечами.

– В жизни не видел, чтобы он так надирался.

Он совершенно не принимал похвал своему героизму. Он вообще его не признавал. Я добавила это к длинному списку вещей, которые научилась ценить в эту ночь в Кене Истоне.

– Я тоже. – Пульсирующий ритм техно, доносящийся из гостиной, совпадал с ритмом сердца у меня в груди. – Может, нам стоит остаться, последить за ним, пока он не протрезвеет?

Мы стояли в полуметре друг от друга в темном коридоре. Глаза Кена с трудом различались в тени.

– Хорошо.

– Хорошо. – Я поглядела на него, и меня охватило пульсирующее тепло его пузыря. – Ну и что мы будем делать?

Я даже не понимала толком, что спрашиваю. «Что мы будем делать остаток ночи? Что мы будем делать с Джейсоном? Что мы будем делать с этой странной фигней, которая происходит между нами?»

Но это было неважно, потому что ответ Кена на все три вопроса был бы одним и тем же.

Пожав плечами, он сказал:

– То, что ты хочешь.

«То, что ты хочешь».

«А что, если я хочу тебя поцеловать?»

«Что, если я хочу поехать к тебе домой, заниматься любовью, провести с тобой ночь, а завтра весь день ходить по музеям, любуясь французской живописью?»

«Что, если я хочу большего?»

Был лишь один способ выяснить это. Привстав на цыпочки, я медленно потянулась вперед, ясно обозначив свои намерения. Я была готова к тому, что мои губы коснутся непреклонного мрамора, в который умел иногда превращаться Кен, когда я до него дотрагивалась. Я была готова к очередному эмоциональному удару, к еще одному безответному порыву. Но я не была готова к тому выбросу адреналина, который ворвался в мою кровеносную систему, когда Кен ответил на мой поцелуй.

Вцепившись руками в лацканы его пальто, я прижала Кена спиной к двери в спальню Джейсона. Электронная музыка сотрясала тонкие стены вокруг нас, я прижималась грудью к его груди, но руки Кена едва скользнули по моим бокам. Я втянула в рот его нижнюю губу и обвела его язык своим, но его поцелуй оставался легким как перышко. Мне так хотелось, чтобы он сделал что-то, от чего мне стало бы лучше. Чтобы я забыла свой страх за Джейсона, свой разрыв с Гансом, свои разборки с Рыцарем, да черт побери, свое собственное имя, но Кен не помогал мне в этом. И это так бесило!

И я укусила его.

Я не хотела. Это просто произошло. Но в ту секунду, как мои зубы вонзились в его пухлую нижнюю губу, Кен застонал и прижал мои бедра к своей впечатляющей эрекции.

«Фух».