Финансы спасут мир? Как заставить деньги служить общему благу

Нам не стоит также полностью полагаться в этом на рынки. Когда наша группа занималась проблемами воды, мы рассуждали так: «[Рыночные] риски, вызванные неудержимой погоней за прибылью, [игнорируют] постоянно возникающие человеческие потребности. Есть огромное поле деятельности, на которое рынок никогда не выйдет. Именно там… мы должны искать лучший источник бюджетных ресурсов, направляемых развитыми странами на официальную помощь нуждающимся в целях развития, и получать мощные инструменты сотрудничества, которыми мы пользуемся уже более 50 лет в глобальном масштабе, а в последнее время в Европе… Таким образом, мы не можем довольствоваться только государственными средствами для затыкания тех дыр, которые частный сектор не решается закрыть. Властям нужно стараться создавать мощные рычаги, которые послужат потенциальным катализатором: 100 единиц частных средств плюс 50 единиц государственных средств могут обеспечить для бенефициаров более 150 единиц»[194].

При этом важно, чтобы это общественное усилие «действовало бы как мощный катализатор, не позволяя другим субъектам уклоняться от него или ослаблять его. Поэтому нужно использовать предоставляемую помощь так, чтобы она пополняла общий вклад, а не заменяла его, избегая полного финансирования этих проектов или программ за счет субсидий при угрозе сворачивания местных инициатив»[195].

Итак, ЦУР и задачи, сформулированные 21-й конференцией ООН, требуют привлечения всех доступных источников финансирования, что приведет к сотрудничеству самых разных участников.

Болезненный, но прибыльный: новый способ мобилизации финансов

Разумеется, обо всем этом легче сказать, чем сделать. Привлечение участников с противоположными интересами и различной культурой к совместной работе – дело сложное. Поэтому необходимо снять «негласные ограничения на совместное использование официальной помощи, направляемой на цели развития, и частное финансирование. Однако есть опасения, что такой подход приведет к некоторому “загрязнению” чистой прибыли от считающихся безукоризненными операций, проводимых в государственном секторе»[196]. Этот живучий предрассудок нельзя игнорировать, как и мнение частного сектора, подозревающего государственные структуры в неповоротливости, бюрократизме, ненадежности и коррумпированности, или настороженное отношение гражданского общества к ним обоим. Нынешний кризис доверия усугубил это взаимное глубинное недоверие.

Надо признать, что для преодоления этого недоверия нам потребуется культурная адаптация. Конфликты интересов могут быть реальными – миссия и цели государственного сектора и гражданского общества не совпадают с миссией частного сектора. Нам нужно найти конкретные решения, в частности, по цене углеродных квот, чтобы согласовать позиции сторон. Мы также должны признать, что ни одна из этих трех сторон не располагает истиной и не пытается взглянуть на ситуацию с другой точки зрения, чтобы лучше понять остальных. Не стоит думать, что проблемы создают только развивающиеся страны, которые многие считают коррумпированными. Оглянитесь вокруг: какая страна в мире самая «честная»? Как правило, таковыми называют Норвегию, Швейцарию или Сингапур. Однако в последнее время в Норвегии имели место нарушения государственно-частного партнерства (ГЧП) при реализации проекта по транспортировке газа (например, правительство изменило тариф уже в ходе его выполнения). А вот Сенегал смог успешно завершить проект по строительству дороги между Дакаром и аэропортом, сотрудничая со Всемирным банком и используя самый образцовый на сегодня вариант ГЧП, который сейчас применяется все больше. Дело не в том, что ГЧП успешно реализуются на Севере и неудачно на Юге. Все намного сложнее. Мы все должны помнить об этом, учитывая, что Соединенные Штаты сейчас рассматривают грандиозный проект по совершенствованию инфраструктуры с использованием технологии ГЧП. В таких очень политизированных и жизненно важных проектах самым главным является компромисс: сотрудничество государственного и частного секторов может потребовать огромных усилий и выполнения многочисленных требований. Другими словами, процесс согласования сторон может оказаться довольно болезненным.

Но многие вопросы, которые возникают при таком сотрудничестве, это еще не повод совсем оказаться от него, что нередко предлагают, как и не повод считать их несущественными. Нам также не нужен новый Вашингтонский консенсус между государственным и частным секторами, чтобы навязывать его даже тогда, когда он явно не подходит. Такое партнерство не может быть просто очередной волшебной палочкой, используемой для решения каждой проблемы. Нам нужно научиться распознавать преимущества сотрудничества во многих сложных случаях, когда продвинуться вперед можно только благодаря партнерским отношениям. Сотрудничество может быть болезненным, но оно стоит того!