Финиас Финн, Ирландский член парламента

Въ это время лэди Гленкора подошла къ Финіасу и повела его къ герцогу. Герцогъ выразилъ желаніе быть ему представленнымъ. Финіасъ, отчасти съ удовольствіемъ, отчасти съ досадой, не могъ не пойти за лэди Гленкорой. Герцогъ пожалъ ему руку, слегка поклонился и сказалъ что-то о гарротерахъ чего Финіасъ не совсѣмъ понялъ. Онъ старался отвѣчать такъ, какъ отвѣчалъ бы всякому другому, но онъ не могъ снести тяжести величія герцога и смѣшался. Герцогъ поклонился еще разъ и черезъ минуту снисходительно обратился къ какому-то другому счастливцу. Финіасъ отошелъ чрезвычайно раздосадованный, ненавидя герцога — но себя ненавидя еще больше; но онъ отошелъ не туда, гдѣ сидѣла мадамъ Максъ Гёслеръ. Можетъ быть, этой дамѣ было бы пріятно немножко отмстить за свое пораженіе, но для него это не было бы пріятно. Для него вопросъ состоялъ теперь въ томъ, не будетъ ли онъ обязанъ когда-нибудь впослѣдствіи унизить герцога Омніума и подобныхъ ему.

За обѣдомъ Финіасъ сидѣлъ между мистриссъ Бонтинъ и герцогиней Сент-Бёнгэй, и не былъ очень доволенъ. На другомъ концѣ стола герцогъ — великій герцогъ — сидѣлъ по правую руку лэди Гленкоры, а съ другой стороны его судьба помѣстила мадамъ Максъ Гёслеръ. Финіасъ во время обѣда съ чрезвычайнымъ интересомъ наблюдалъ за операціями — успѣшными операціями — этой дамы. Передъ обѣдомъ она была уязвлена герцогомъ. Герцогъ не удостоилъ принять съ любезнымъ поклономъ какую-то остроумную лесть, которою эта дама удостоила его. Она сказала нѣсколько колкихъ словъ Финіасу въ минуту своего гнѣва, но когда судьба обошлась съ нею такъ милостиво, что дала ей это мѣсто за обѣдомъ, она была не такъ глупа, чтобы не воспользоваться своимъ счастьемъ. За супомъ и рыбой она была очень молчалива. Послѣ перваго бокала шампанскаго она сказала слова два. Герцогъ отказался отъ двухъ блюдъ, отъ одного за другимъ, и тогда она приняла участіе въ разговорѣ. Въ то время, когда на тарелкѣ его лежала жареная баранина, она дала полную волю своему остроумію, а когда она ѣла персикъ, герцогъ наклонился къ ней съ любезною улыбкой.

— Вы не находите, что сессія была очень продолжительна? сказала герцогиня Финіасу.

— Очень продолжительна, герцогиня, отвѣчалъ Финіасъ, внианіе котораго все было устремлено на мадамъ Максъ Гёслеръ.

— Герцогу было это очень непріятно.

— Конечно, отвѣчалъ Финіасъ.

Этотъ герцогъ и эта герцогиня были точно такіе же мужъ и жена, какъ и всякіе другіе. Сессія была непродолжительнѣе для герцога Сент-Бёнгэя, какъ и для всѣхъ служащихъ. Финіасъ уважалъ герцога Сент-Бёнгэя, но онъ не могъ очень интересоваться сѣтованіями герцогини.

— Все теперь идетъ такъ непріятно, сказала герцогиня, думая отчасти объ отставкѣ Мильдмэя, а отчасти о томъ, что ея горничная, служившая ей тридцать лѣтъ, удалилась на отдыхъ.

— Не совсѣмъ непріятно, герцогиня, я надѣюсь, сказалъ Финіасъ, примѣтивъ, что въ эту минуту глаза мадамъ Максъ Гёслеръ сверкали торжествомъ. Тутъ имъ овладѣло внезапное честолюбіе — ему было бы пріятно унизить герцога Омніума въ мнѣніи мадамъ Максъ-Гёслеръ. Блескъ глазъ мадамъ Максъ Гёслеръ не пропалъ даромъ для нашего героя.

Вайолетъ Эффингамъ пріѣхала въ назначенное время, и къ удивленію Финіаса, ее привезъ лордъ Брентфордъ. Финіасъ сначала думалъ, что для графа и для его сына нарочно была устроена встрѣча для того, чтобы они помирились въ домѣ Паллизера. Но лордъ Брентфордъ остался только одинъ день и Финіасъ на слѣдующее утро узналъ всю исторію его пріѣзда и отъѣзда отъ Вайолетъ Эффингамъ.

— Я просила его почти на колѣняхъ, чтобы онъ остался, сказала она: — я даже просто встала на колѣна.

— Что же онъ сказалъ?

— Онъ обнялъ меня и поцѣловалъ — и я не могу пересказать вамъ всего, что онъ сказалъ. Но кончилось тѣмъ, что если Чильтернъ пріѣдетъ въ Сольсби, то жирный телецъ непремѣнно будетъ убитъ. Я употреблю всѣ силы, чтобы уговорить его поѣхать, и вы должны это сдѣлать, мистеръ Финнъ. Разумѣется, это глупое дѣло, происходившее за-границей, не можетъ составить никакой разницы между вами.

Финіасъ улыбнулся и сказалъ, что онъ употребитъ всѣ силы. Глядя ей въ лицо, онъ чувствовалъ себя способнымъ разговаривать съ нею, какъ-будто съ нимъ ничего непріятнаго не случилось. Но сердце его было очень холодно. Когда Вайолетъ говорила ему о лордѣ Чильтернѣ, имъ овладѣли въ первый разъ — въ первый разъ съ-тѣхъ-поръ, какъ онъ узналъ, что лордъ Чильтернъ получилъ отказъ — мысль, сомнѣніе, не сдѣлается ли Вайолетъ все-таки женою лорда Чильтерна. На сердцѣ у него было очень грустно, но онъ преодолѣвалъ себя — увѣряя себя, что они оба обязаны примирить отца съ сыномъ.

— Я такъ рада слышать это отъ васъ, мистеръ Финнъ, сказала Вайолетъ. — Я право думаю, что вы можете сдѣлать это болѣе всѣхъ другихъ. Лордъ Чильтернъ не обратитъ никакого вниманія на мой совѣтъ — даже не станетъ говорить со мною объ этомъ. Но онъ уважаетъ васъ и любитъ нисколько не менѣе отъ того, что случилось.