Финиас Финн, Ирландский член парламента

— Я не знаю, что вы называете искушеніями; развѣ меня не искушаетъ бутылка вина, стоящая подъ моимъ носомъ каждый день моей жизни?

— Безъ всякаго сомнѣнія.

— А я не пью. Я выпиваю только двѣ рюмки темнаго хереса. Ей-Богу! когда подумаю объ этомъ, я удивляюсь моему собственному мужеству. Право удивляюсь.

— Но человѣкъ, живущій въ Лондонѣ, милордъ…

— За коимъ чортомъ ѣздилъ онъ въ Лондонъ? Кстати, что мнѣ теперь дѣлать съ Лофшэномъ?

— Позвольте моему сыну быть депутатомъ, милордъ.

— Брентфордское-то мѣсто въ Луфтонѣ уничтожили! Ха, ха, ха! Каково было ему самому помогать уничтожать! Мнѣ все-равно, кто будетъ депутатомъ отъ Лофшэна. Я заботился о бѣдномъ Джэкѣ, когда онъ былъ живъ, а теперь не думаю, чтобы я сталъ вмѣшиваться.

Лордъ Тулла вѣроятно уже забылъ, что онъ самъ помогалъ одну сессію лишить Джэка этого мѣста.

— Финіасъ, милордъ, началъ отецъ: — теперь помощникъ государственнаго секретаря.

— О! я не сомнѣваюсь, что онъ славный малый, по видите, онъ такой радикалъ.

— Нѣтъ, милордъ.

— Такъ какъ же онъ можетъ служить съ такими людьми, какъ Грешэмъ и Монкъ? Они выгнали бѣднаго старика Мильдмэя, потому что онъ былъ не довольно современенъ для нихъ. Ужъ не говорите мнѣ!

— Разумѣется, я очень забочусь о будущности моего сына. Онъ, кажется, такъ хорошо поставилъ себя въ парламентѣ.

— Отчего онъ не хочетъ быть депутатомъ отъ Мэрилибона или Финцбёри?

— Денегъ нѣтъ, милордъ.

— Я не стану вмѣшиваться, докторъ. Если онъ пріѣдетъ и его захотятъ выбрать, я не скажу ничего. Мнѣ говорятъ, что Лэмбертъ изъ Мокрета хочетъ быть депутатомъ. Я никогда не слыхалъ о подобной дерзости. Это мой арендаторъ, но у отца его не было ни одной десятины въ графствѣ, пока не умеръ его дядя.

Тутъ докторъ увидалъ, что съ маленькой осторожностью вліяніе лорда можно пріобрѣсти въ пользу его сына.

Финіасъ пріѣхалъ и записался въ кандидаты противъ Лэмберта. Состязаніе было сильное. Окрестное дворянство не могло понять, почему такой человѣкъ, какъ лордъ Тулла, допускаетъ либеральнаго кандидата заступить мѣсто своего брата. Агентъ лорда Туллы держался въ сторонѣ, увѣряя, что въ минуту такого семейнаго огорченія лордъ Тулла не можетъ думать о депутатствѣ. Но было извѣстію, что лордъ Тулла страшно завидовалъ Лэмберту, имѣніе котораго почти равнялось его собственному и у котораго въ Мокретѣ собиралось общество гораздо многолюднѣе, чѣмъ въ Кэстльморрисѣ. Одно слово лорда Туллы — такъ говорили консерваторы графства — доставило бы Лэмберту мѣсто депутата, но это слово не было произнесено, и консерваторы поклялись, что лордъ Тулла былъ ренегатъ. Состязаніе было очень сильно, но нашъ герой былъ выбранъ большинствомъ семнадцати голосовъ.

Опять успѣхъ! Когда Финіасъ думалъ объ этомъ, онъ вспоминалъ разсказы о великихъ полководцахъ, которые будто бы приковали Фортуну къ колесамъ своихъ колесницъ. Но Финіасу казалось, что эта богиня никогда не служила ни одному полководцу съ такимъ постояннымъ повиновеніемъ, какое наказывала къ нему. У него все шло хорошо — такъ хорошо, что почти давало ему право ожидать, что даже Вайолетъ Эффингамъ сдѣлается его женою. Милая, милѣйшая Вайолетъ! Еслибы онъ могъ только достигнуть этого, ни одинъ полководецъ, который велъ свою армію черезъ Альпы, не сравнялся бы съ нимъ ни въ успѣхѣ, ни въ наградѣ за успѣхъ. Тутъ онъ спросилъ себя, что онъ скажетъ миссъ Флудъ Джонсъ въ этотъ самый вечеръ. Онъ долженъ былъ встрѣтиться съ Мэри Флудъ Джонсъ въ этотъ вечеръ въ домѣ одного сосѣда. Сестра его Барбара сказала ему это такимъ тономъ, подъ которымъ онъ понялъ предостереженіе.

— Я буду радъ видѣть ее, отвѣчалъ Финіасъ.

— Мэри сущій ангелъ, сказала Барбара Финнъ.

— Я знаю, что она настоящее золото, сказалъ Финіасъ.

— Золото! возразила Барбара. — Какъ же, золото! Она драгоцѣннѣе всякаго золота. Но, Финіасъ, можетъ быть тебѣ лучше не обращать на нее особеннаго вниманія. Она сочла благоразумнымъ встрѣтиться съ тобой.

— Почему же нѣтъ? спросилъ Финіасъ.

— Это все, Финіасъ. Мнѣ нечего больше говорить. Мужчины, разумѣется, не похожи на дѣвушекъ.

— Во всякомъ случаѣ это правда, Барбара.

— Не смѣйся надо мной, Финіасъ, когда я не думаю ни о чемъ кромѣ твоихъ выгодъ и когда я всячески извиняю тебя, потому что мнѣ извѣстно, какія бываютъ развлеченія въ томъ свѣтѣ, въ которомъ ты живешь.

Барбара нѣсколько разъ пыталась возобновить этотъ разговоръ до наступленія вечера, по Финіасъ думалъ, что и одного раза достаточно. Ему не нравилось слышать, что его стараются извинить. Что онъ такое сдѣлалъ? Онъ только одинъ разъ поцѣловалъ Мэри Флудъ Джонсъ за дверью.

— Я такъ разъ видѣть васъ, Мэри! сказалъ онъ, садясь возлѣ нея.

Его особенно предостерегали не обращать на Мэри особеннаго вниманія, а между тѣмъ возлѣ нея стоялъ пустой стулъ, какъ будто ожидали, что онъ сядетъ на него.

— Благодарю васъ. Намъ, кажется, не случилось встрѣтиться въ прошломъ году, мистеръ Финнъ?

— Не называйте меня мистеромъ Финномъ, Мэри.

— Вы теперь такой великій человѣкъ!

— Вовсе не великій. Еслибъ вы знали, какъ ничтожны въ Лондонѣ такіе люди, какъ я, вы не захотѣли бы и говорить со мною.