Финиас Финн, Ирландский член парламента

— Но я терпѣть не могу говорить о себѣ. Вы и герцогъ прекрасные предметы для разговора; вы — экстренный поѣздъ, который вѣроятно будетъ дѣлать шестьдесятъ миль въ часъ, но можетъ быть разобьется съ трескомъ.

— Конечно, это можетъ быть, сказалъ Финіасъ.

— А герцогъ, какъ гора, неподвижно безопасенъ въ своей величественности, если только не случится землетрясеніе, которое будетъ и сильнѣе и ужаснѣе всѣхъ извѣстныхъ донынѣ землетрясеній. Вотъ мы опять дошли до дома; я войду и посижу.

— Если я оставлю васъ, мадамъ Геслеръ, я долженъ проститься съ вами до слѣдующей зимы.

— Я буду въ Лондонѣ опять передъ Рождествомъ. Вы придете ко мнѣ?

— Непремѣнно.

— И тогда ваши сердечныя огорченія пройдутъ — такимъ или другимъ образомъ — неправдали?

— Ахъ! кто можетъ знать?

— Малодушное сердце никогда не заслужитъ любви красавицы, но ваше сердце никогда не бываетъ малодушно. Прощайте.

Тутъ онъ оставилъ ее. До-сихъ-поръ онъ не видалъ Вайолетъ, а между тѣмъ зналъ, что она должна быть тутъ. Она сама сказала ему, что она поѣдетъ съ лэди Лорой, которую онъ уже видѣлъ. Лэди Бальдокъ не была приглашена и выражала большой гнѣвъ противъ герцога. Она зашла даже такъ далеко, что говорила, будто такой молодой дѣвушкѣ, какъ ея племянница, неприлично быть въ домѣ такого человѣка, какъ герцогъ. Но Вайолетъ смѣялась надъ этимъ и объявила о своемъ намѣреніи принять приглашеніе. Финіасъ былъ увѣренъ, что она тутъ, однако онъ не нашелъ ее. А между тѣмъ онъ долженъ былъ сдержать обѣщаніе и вернуться къ лэди Лорѣ Кеннеди. Онъ пошелъ но тропинкѣ къ рѣкѣ и нашелъ лэди Лору сидящую на берегу. Ея кузенъ Баррингтонъ Ирль еще былъ съ нею; но какъ только Финіасъ приблизился, Ирль ушелъ.

— Я сказала ему, начала лэди Лора: — что желаю говорить съ вами, и онъ оставался сo мною, пока не придете вы. Много есть людей гораздо хуже Баррингтона.

— Я въ этомъ увѣренъ.

— А вы съ нимъ еще друзья, мистеръ Финнъ?

— Надѣюсь. Я теперь вижусь съ нимъ не такъ часто, какъ въ то время, когда у меня было меньше дѣла.

— Онъ говорить, что вы теперь бываете совсѣмъ въ другомъ обществѣ.

— Я поступалъ сообразно обстоятельствамъ, но конечно ее имѣлъ намѣренія бросить такого стараго и добраго друга, какъ Баррингтонъ Ирль.

— О! — онъ васъ не осуждаетъ. Онъ говоритъ, что вы проложили себѣ дорогу между трудящимися людьми вашей партіи, и онъ думаетъ, что вамъ будетъ очень хорошо — если только у васъ достанетъ терпѣнія. Мы всѣ ожидали васъ совсѣмъ другого — больше словъ и меньше дѣлъ, если и могу такъ выразиться — болѣе либеральнаго краснорѣчія и менѣе правительственныхъ дѣйствій; но и не сомнѣваюсь, что вы правы.

— Я думаю, что я не правъ, сказалъ Финіасъ: — мнѣ начинаетъ надоѣдать оффиціальность.

— Объ этомъ папа любитъ приводить латинскія цитаты. Быкъ желаетъ имѣть на себѣ сѣдло, а верховая лошадь желаетъ везти плугъ.

— Что же я такое?

— Вата каррьера можетъ соединять достоинство одного съ пользой другого. Во всякомъ случаѣ вы не должны думать теперь о перемѣнѣ. Давно видѣли вы мистера Кеннеди?

Она сдѣлала этотъ вопросъ вдругъ, показавъ, что она желаетъ какъ можно скорѣе приступить къ дѣлу, по которому она призвала къ себѣ Финіаса, и что все сказанное ею до-сихъ-поръ было только какъ бы приготовленіемъ.

— Я вижу его каждый день. Но мы почти съ нимъ не говоримъ.

— Почему же?

Финіасъ колебался съ минуту и молчалъ.

— Почему же вы съ нимъ не говорите?

— Какъ я могу отвѣчать на этотъ вопросъ, лэди Лора?

— Развѣ есть причина? Садитесь, пожалуйста, или я встану и пойду съ вами ходить. Мнѣ онъ сказалъ, что я поссорила васъ съ нимъ. Онъ говоритъ, будто вы ему признались, что я просила васъ съ нимъ поссориться.

— Онъ едвали могъ это сказать?

— Hо онъ сказалъ именно это. Неужели вы думаете, что а скажу вамъ ложь?

— Онъ теперь здѣсь?

— Нѣтъ, его здѣсь нѣтъ. Я пріѣхала одна.

Развѣ миссъ Эффингамъ не съ вами?

— Нѣтъ, — она должна была пріѣхать позднѣе съ моимъ отцомъ. Но отвѣчайте на мой вопросъ, мистеръ Финнъ — если только вы не находите, что не можете на него отвѣтить. Что вы сказали моему мужу?

— Ничего, что могло бы оправдать то, что онъ вамъ сказалъ.

— Вы хотите сказать, что онъ сказалъ неправду?

— Я не хочу употреблять жесткихъ выраженіи, — но я думаю, что мистеръ Кеннеди, когда онъ взволнованъ, мрачно смотритъ на предметы и придаетъ словамъ значеніе, котораго они не имѣли.

— А что же взволновало его?

— Вы можете это лучше знать, лэди Лора. Я скажу вамъ все, что могу сказать. Онъ приглашалъ меня къ себѣ, а я не пошелъ, потому что вы запретили мнѣ. Тутъ онъ сдѣлалъ мнѣ нѣсколько о васъ вопросовъ. Не отказываюсь ли я отъ того, что вы сказали мнѣ? Сколько помню, я сказалъ ему, что мнѣ кажется, будто вамъ будетъ непріятно видѣть меня — и потому мнѣ лучше не бывать у васъ. Что же я долженъ былъ сказать?

— Вы не должны были говорить ничего.

— Ничего не сказать было бы въ глазахъ его гораздо хуже чѣмъ то, что я сказалъ. Вспомните, что онъ сдѣлалъ мнѣ вопросы прямо и что молчаніе было бы принято за утвердительный отвѣтъ. Тогда я сознался бы, что его предположеніе справедливо.

— Тогда онъ не могъ бы упрекать меня вашими словами.