Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)

Каждому подарку Эльвэ радовался как ребенок, восторженно и искренне, даря своему благодетелю взамен венки из лесных цветов и ягод, яркие ленты, чтобы вплетать в ворот рубахи или волосы, амулеты из светящегося камня в виде миниатюрных фигурок животных или в форме листа, а также принося добытых с помощью подаренного лука куропаток, зайцев и озерных уток. А еще Эльвэ много пел и танцевал, не упуская любой возможности, чтобы сочинить очередную песнь, посвященную Финвэ, в которых сравнивал его с крепкой сосной, с порывистым ветром, с летающим под облаками ястребом, с бурным горным потоком и с могучим и прекрасным королем леса — бурым медведем.

— Ты стал совсем как мы, — улыбнулся ему Финвэ, оглядывая тонкую, статную фигурку одетого по-татьярски друга, — но чего-то не хватает…

Эльвэ опустил голову под его пронзительным взглядом:

— Мне всего хватает, пока ты рядом… — почти прошептал он.

— Я знаю, что подарить тебе! — просиял Финвэ.

Он поднял голову Эльвэ, осторожно взяв за подбородок и развернув вправо. Любуясь точеным профилем лалдо на фоне сумеречного небосвода, усеянного мелкими блестками звезд, Финвэ произнес:

— Ты, словно серебряный звон колокольчика…

В следующие дни Финвэ был сам не свой, оставаясь после занятий в кузнице и соединенной с ней мастерской, где изготавливались инструменты и украшения. В свободное от занятий время он охотился, уходя на север, далеко, где начинались холодные предгорья. Вот когда пригодились ему навыки, полученные на скучных занятиях по выделке кож и шитью одежд! И все же, без посторонней помощи ему было не обойтись. Пришлось идти на поклон к матери и просить сшить, соединить воедино и украсить приготовленными им шкурами белой лисы, серебряными чешуйками и бляшками, инкрустированными прозрачными самоцветами, новый роскошный подарок для друга.

В тот раз он летел как на крыльях к месту их с Эльвэ встреч и когда увидел друга сидящим на камне и отрешенно наигрывавшим на флейте одну из его волшебных мелодий, все внутри затрепетало от радости.

Финвэ подбежал к нему сзади, неожиданно схватив за плечи не подозревавшего об его появлении лалдо. Эльвэ вздрогнул, сначала испуганно, а потом счастливо. Тут же заерзал на месте, заулыбался, заблестел начавшими переливаться ярко-голубым и прозрачно-синим глазами.

— Здравствуй, Финвэ, — пропел он, приветствуя.

— Здравствуй, мой ненаглядный! — отозвался Финвэ, которому не терпелось вручить другу очередной дар, — Смотри, что я принес тебе сегодня! — с этими словами он вынул из заплечной сумки аккуратно свернутый подарок, тут же разворачивая его, и тем самым повергая Эльвэ в состояние высшего восторга.

Плащ, сверху отороченный серебристо-белым мехом северной лисы, сиял по всей длине блестками нашитых на плотную шерстяную ткань серебряных чешуек, чередующихся с прозрачными самоцветными камнями, вделанными в серебряную оправу, образующую причудливый узор на ткани.

— Это мне?.. — прикрывая ладонями рот, пролепетал Эльвэ.

— Надень! Такого нет даже у самого Атто! — счастливо улыбался Финвэ.

Его друг тут же надел плащ и стрелой помчался к озеру, чтобы взглянуть на свое отражение в его зеркальной глади. Он вертелся и кружился, танцуя, сверкая самоцветными камнями плаща и такими же, горевшими в его прекрасных глазах.

Переполненный радостью за друга, Финвэ хвалил его, прижимал к себе, целовал, не в силах оторвать взора от его ладной фигуры и сияющего счастьем и гордостью бледного лица.

— Суилад*, Куталион! — улыбнулся Владыка эльдар.

— Суиланнен, Араннин*, — отвечал Белег.

Далее он произнес несколько фраз, которые, Финвэ понял по усмешке на лицах обоих, должны были означать, что он шутит о чем-то с этим на вид высокомерным квендэ.

— Сэн браннон мад голодрим аран*? — с кривой усмешкой, обратив взор на него, спросил Орофер.

Белег начал что-то отвечать, пока Финвэ старался собраться с мыслями.

— Я не говорю на вашем языке, — начал он, перебив на полуслове венценосного собеседника, — но это не значит, что мы не можем разговаривать друг с другом!

— Ман*?! — глаза Владыки округлились от изумления.

— Молчите! — огрызнулся Белег, тут же повернувшись к Ороферу и что-то торопливо объясняя.

От досады Финвэ сжал кулаки. Было крайне непривычно слышать, как посторонние, пленившие его квенди, обсуждают его персону и при этом не понимать смысл их речи.

— Владыка спрашивает, кто вы и как очутились в нашем лесу? — процедил командир стражей, склонив голову.

— Скажите ему, что я — Финвэ из Тириона и был милостью Манвэ возвращен из чертогов Мандоссэ на Эа, — заговорил Финвэ, — Не знаю, почему случилось так, что я, по возвращении, оказался в его владениях. Но, видит Эру, я не имел намерения вредить ему и его народу. Я не враг эльдар!

Белег переводил, сдвинув раскосые брови.

Выслушав его, Орофер задал командиру стражей еще несколько вопросов. Финвэ смотрел, как двигаются его губы во время речи, следил за тем, как подрагивают черные ресницы и обозначаются вертикальные морщины у переносицы.

«Кто этот Орофер? Откуда взялся?» — размышлял Финвэ, вглядываясь в его излучавшие гордое достоинство черты.