Финвэ. Влюбленное сердце (СИ)

По окончании завтрака нолдо почувствовал усталость. Ночь они провели в седле, а роа еще не достаточно окрепло и оттого нуждалось в отдыхе больше обычного. А кроме того, Финвэ утомляло пристальное внимание к его персоне всех, кого бы они ни встретили по приезде в Ост-Эйниор.

Нолдор заглядывали сюда совсем не часто, а их бывший Владыка выделялся и среди представителей своей народности ростом, статью, благородством черт и особой притягательностью облика. Проезжая, а затем проходя по улицам и переходам Ост-Эйниор, он невольно привлек к своей особе сотни любопытных взглядов.

— Надеюсь, наша пища вам по вкусу? — осведомился Белег, улыбаясь.

Внимательно вглядываясь в его красивое лицо с раскосыми черными бровями и ясными, светлыми глазами, Финвэ подумал, что живая, теплая улыбка была естественным выражением лица командира стражей, подобно тому, как у некоторых на нем навсегда застывает маска надменности, меланхолии или скуки.

— Да, благодарю, я не ел ничего вкуснее, — отвечал, улыбнувшись в ответ, Финвэ.

Он не кривил душой. Позабыв ощущения, даримые когда-то поеданием приготовленной для него дворцовыми поварами пищи, он заново открывал для себя все оттенки вкуса немудреной лесной еды, наслаждаясь каждым ее кусочком.

Тут кто-то из сотрапезников отвлек Белега, тронув за плечо и что-то коротко прошептав ему на ухо. Он кивнул в ответ и повернулся к Финвэ:

— Вас приглашает пожаловать в приемную залу наш Владыка.

Его собеседник жал этих слов и, кивнув в ответ, первый с готовностью поднялся из-за стола. Бывшему Нолдарану было любопытно увидеть того, кто управлял теперь народом Эльвэ.

Они уже были у массивных резных дверей в приемную залу, когда Белег сказал:

— Наш Владыка не говорит на языке голодрим. Ваше наречие было запрещено у нас еще самим Тауром Элу… — он помолчал, — Жаль, что вы не знаете языка эльдар…

— Я разучу ваш язык! — с горячностью ответил Финвэ, — И дело пойдет быстрее, если вы мне поможете!

Тень недоверия мелькнула на улыбчивом лице Белега.

— Кто такой этот Таур Элу? — спросил нолдо, заглядывая в глаза собеседнику.

Командир стражей леса не успел ответить. Дверные створки распахнулись настежь, открывая взору огромных размеров залу, с паркетным полом, высочайшими потолками, широкими резными окнами и спускающимися с потолков большими стеклянными светильниками, сияющими хрустальными подвесами и металлическими украшениями.

В глубине залы на возвышении из дюжины ступеней стоял пустующий небольших размеров трон, напоминающий простое кресло, обитое алым бархатом. Рядом с ним замерла высокая фигура, закутанная в подбитый мехом парчовый плащ с тусклыми блестками серебряных нитей, роскошным собольим воротником и длинными, до пола, рукавами, также отороченными ценным мехом.

Вскоре после знакомства они с Эльвэ сделались почти неразлучны, находясь порознь лишь во время занятий. Как только заканчивались скучнейшие уроки кузнечного мастерства, основ проектирования, строительства и изготовления инструментов, от которых Финвэ начинало клонить в сон, он собирал свои охотничьи снасти, брал немного еды с общей кухни и бежал через лес, по уже протоптанной им тропке, в сторону озера. На лесной опушке, что была в нескольких сотнях шагов от каменистого озерного берега, было условленное место их с Эльвэ встреч.

Если случалось так, что ему издали удавалось разглядеть белеющий в вечных сумерках леса силуэт друга, Финвэ ускорял шаг, протягивая на бегу руки, приглашая Эльвэ упасть в его крепкие объятия.

На лице лалдо расцветала открытая, счастливая улыбка и он тоже бросался бежать навстречу другу, ударяясь с разбегу о его могучую грудь, прижимаясь, обхватывая тонкую талию, сминая верхнюю рубаху и утыкаясь носом в плечо Финвэ.

Тот хватал его, сначала накрепко сжимая, так, что слышно было, как хрустят ребра, а потом все бережнее обнимая, держа и оглаживая, словно мягкого на ощупь, ласкового пушного зверя.

Взгляд у Эльвэ был хитрый, озорной, словно у лисицы или горностая. Его светлые большие глаза могли изменять цвет в зависимости от времени суток и, как казалось Финвэ, в зависимости от настроения, в котором пребывал его дорогой друг. Когда они встречались, глаза Эльвэ сияли изумрудным светом, переливаясь оттенками лазурного, а в глубине их можно было разглядеть серебряные искорки.

За короткое время, что они были знакомы, Финвэ успел раздобыть для друга добротно сшитую татьярскую одежду, сделать, как и обещал при первой встрече, надежный лук и несколько дюжин стрел. Кроме того, он сам сшил и преподнес в дар Эльвэ сапожки из мягкой оленьей кожи для его нежных, небольших ножек и кожаный пояс с серебряной пряжкой и прикрепленным к нему ремнем через плечо.