Фирдоуси Абулькасим. Шахнаме. Том 2

О том пораженье узнал Афрасьяб,
И света не взвидел, от горя ослаб.
Кимвалом бойцов поспешил он созвать 
И двинул стремительней пламени рать.
Двухдневный свершали за день переход,
Не ведая устали мчались вперёд.
И вот доскакали до места того,
¹⁰⁴⁵⁰

Где бился Гольбад, где дружина его На поле кровавой борьбы полегла,
В нежданном сраженье погибель нашла.
Царь молвил: «Злой недруг ворвался в Туран.
Должно быть, велик неприятельский стан!
Об этой дружине огромной ужель
Никто из туранцев не слышал досель?
Откуда проведал тот див-исполин,
Что здесь Сиавуша казнённого сын?
Убил бы младенцем Хосрова — тогда[381]
¹⁰⁴⁶⁰ Меня б миновала лихая беда».
На это ему отвечал Сепехром:
«О нет, не дружиною — этот разгром,
Увы, учинён только Гивом одним;
Не видели вовсе воителей с ним.
Огромную рать одолел он. Спастись
Успели и Гив, и Хосров с Ференгис».
Услышав о том, Афрасьяб побледнел;,
В отчаянье свой проклиная удел.
«Познавшего тайны небесных планет
¹⁰⁴⁷⁰ Сбылось прорицанье! — сказал он в ответ, —
Кто царствовать призван Создателем, тот
Добудет престол без трудов и забот».
Как только его отзвучали слова,
Дружину увидел Турана глава.
Вгляделся и видит: в крови, перед ней —
Пиран, предводитель туранских мужей.
Царь думает: «Гив им настигнут, убит.
Он, верно, с победною вестью спешит».
Все ближе, меж тем, именитый Пиран.
¹⁰⁴⁸⁰ Царь видит, что кровь — из пирановых ран.
Вождь едет, привязан к седлу, на коне
И связаны руки узлом на спине.
Владыка Пирана расспрашивать стал,
И вот что воитель ему рассказал:
«Дремучих лесов кровожаднейший лев,
От долгого голода рассвирепев,
Столь страшен бы не был, о мой властелин,
Как Гив, на дружину напавший один.
Увидев, как в битву кидается он,
¹⁰⁴⁹⁰ От ужаса дрогнул бы даже дракон.
За тяжкую палицу взявшись, боец
Разил, словно молотом мощный кузнец.
С разбега по склону в долину примчась,
Он грудью, конём, стременами тотчас
Воителей наших крушить принялся,
Дружине смятенье и гибель неся.
Главой возвышался над всеми герой,
Казался он вставшей средь поля горой.
Разили мечи, словно хлещущий дождь,
¹⁰⁵⁰⁰ Но тот разъярённый воинственный вождь
Всю нашу дружину рассеял один.
Я ринулся в бой, ускакал исполин,
Но меткий аркан свой метнул на бегу,
И тотчас в неволю попал я к врагу.
Дрожащий, и сил, и сознанья лишён,
Я мигом был наземь с седла совлечён.
Мне руки скрутил торжествуя ездок,
Меня за собой по земле поволок
К ногам Кей-Хосрова. Безмерно жесток,
¹⁰⁵¹⁰ Огнём унижения сердце мне жёг.
Уже за булат его руки взялись,
Вступилась тогда за меня Ференгис.
Как видишь, владыка, остался я жив,
Лишь ухо мне ранил разгневанный Гив
И накрепко руки связал, и меня
Заставил поклясться сиянием дня,
Луною и жизнью твоей, и венцом,
И троном твоим, и небесным Творцом,
Что руки развяжет мои лишь одна
¹⁰⁵²⁰ Гольшехр, умудрённая жизнью жена.
И видя, что светлой покинут звездой,
Увы, поклялся я той клятвой святой.
Я путами крепкими тяжко томим,
Но крепче я связан обетом своим.
Не знаю, чем мог небеса оттолкнуть —
Их милостей, верно, мне ввек не вернуть!»
Окончен Пирана правдивый рассказ,
И ярость в душе Афрасьяба зажглась.
Прогнал, оскорбил предводителя он.
¹⁰⁵³⁰ Тот слова не вымолвил, болью пронзён.
Владыка без удержу гнев изливал,
Проклятьями сыпал и клятвы давал:
«Хоть тучею стань громоносною Гив,
Стань вихрем Хосров, этот дерзостный див,
Настигну их, даже с небес совлеку!»
Заносит он руку к стальному клинку,
Крича в исступленье: «Им голову с плеч
Снесет мой булатный губительный меч!
Как только в тиски Ференгис залучу,
¹⁰⁵⁴⁰ Я мир пред глазами её помрачу,
Мгновенно её рассеку пополам
И рыбам речным на съеденье отдам.
Хосров по Ирану тоскою томим,
Но ей ли стремиться туда вслед за ним!»