Фирс Фортинбрас

Поговорили о её веснушках. Она действительно обладает некоторым числом пигментных пятнышек на лице, небольшим, однако заметным для внимательного терцелота (а я внимателен). Я сказал, что веснушки ей чертовски идут. Она повеселела и рассказала мне содержание своей пьесы.

Ну да, пьеса.

Я, кажется, тоже повеселел. Впрочем, у меня и так настроение было радостным. Мы ещё поговорили о разных вещах, но давай, наш Никита, свой отчёт на этом закончим. Ей надо было к врачу, к ортопеду (не знаю зачем). Мы попрощались.

Лёжа на диване, вспоминал диалог наш в деталях.

Она мне сказала спасибо! Вот так: спасибо за наш разговор – что-то ей стало понятнее в характере моего героя. Да и развлёк.

Кирюшу я не жалел – после «кукушонка» ему не снискать моего сочувствия.

Жалел, что промолчал о Фирсе; осталась какая-то недоговорённость. Наверняка думает, что своим воспоминанием доставила мне актёрскую радость; это не так.

Я не то чтобы не люблю эту роль – у меня сложное отношение к Фирсу.

Фирс, Фортинбрас…

Формальное сходство отрицать невозможно, но только формальное!

Да, и тот и другой завершают спектакли; оба подводят черту. Но как они не похожи! По существу, антиподы. Фортинбрас – Владелец Судьбы. Фирса самого потеряли.

Я больше скажу. Фирс – пародия на Фортинбраса. Имя Фирс образовано из имени Фортинбрас путём вычёркивания лишних букв. Это моё открытие. Хорошо бы написать искусствоведческую статью, да вряд ли соберусь когда-нибудь.

А что до Кирилла, братец Марьяны закономерно играл у нас Гаева. Идеальное попадание. «Дорогой, многоуважаемый шкаф!» – он родился для этого.

Внезапно подумал, что мы с ней теперь повязаны его убийством. Тут же успокоил себя: вся вина лежит на Марьяне, моё участие косвенное. Наши герои даже не пересеклись.

Правда, оставалась одна возможность… И она сильно мне не понравилась.

Пищевое отравление напрашивалось в сюжет.

Не надеясь застать дома, опять позвонил; она ещё не ушла. Я спросил прямо: не отравила ли она Кирилла моей колбасой?

– Был такой замысел, – призналась Марьяна. – Не вышло. Слишком вы поздно у нас появились. Поберегу ботулизм для другого случая.

– И всё-таки он – от чего?

– По первоначальному плану, – сказала Марьяна. – Инфаркт миокарда вследствие спазма артерии…

«На фоне стенокардии», – вспомнил я.

И вздохнул всей грудью.

8

Промотать года четыре назад; я ехал в междугородном автобусе. Тогда было не ясно, как даже страна называлась и в каких существовала границах. В проходе лежали рюкзаки и сумки, не поместившиеся в багажном отделении. Кто-то вёз рыболовную сеть – бредень; когда заносил её, все наклоняли головы. По обе стороны дороги горели торфяники, стоял равномерный белёсый дым. Едва проступал совсем обесцвеченный диск солнца. Тащились медленно при такой никудышной видимости, в общем потоке. Наконец и вовсе остановились. Захотелось курить, мало нам дыма. Водитель желающих выпустил. До сих пор автобус молчал. Ехали молча. В безмолвии – до остановки. Вот не знаю, кто начал, где первым сказано было – на обочине или в салоне, но вдруг взорвалось: заговорил весь автобус. Кто-то всего-то что сделал, сказал «дон Альберто», и – как детонатор – мгновенно сработало. Прав был, прав дон Альберто! Почему не прислушались к старику?! Сын его Луис Альберто ну просто очень наивен, нельзя же так ревновать! А Мариана? Бедняжка, бедняжка. Но как это можно, ребёнка кому-то отдать – даже когда в голове помутнение?! А что вы хотите, если стерва Эстер сумела его охмурить?..

Так и запомнил: блёклое марево, тусклого солнца едва различимый пятак, автобус стоит на шоссе, и бурные, страстные речи – про то, что ждёт Мариану и Луиса Альберта, будет ли счастье им наконец.

У нас парламент бодался с президентом, бунтовали окраины, крошилась экономика, попахивало гражданской войной, но мексиканская мыльная опера надёжно объединяла народ.

Три дня в неделю – вторник, среда, четверг – из буден превращались в праздники: «Богатые тоже плачут» – за вечер сразу две серии. Я слышал, как дама одна признавалась, что перед телевизионным просмотром надевает лучшее платье.

Я до сих пор (до нынешних пор) был уверен, что, когда Вероника Кастро, исполнительница главной роли, посетила нашу страну, её принимал лично Ельцин, сам президент. Нет, уточнил – другой высокий политик, и тоже в Кремле, – госсекретарь (надо же, такая должность была!).

А где наши победы?

Выражение «современный российский сериал» (в середине 90-х) могло означать что-то совсем небывалое.

Потому что не было таковых вообще.

Во-первых, дорого. Во-вторых, рискованно. Где гарантия, что купит канал? Отсюда и в-третьих: зачем нам своё, когда до хренища чужого, уже прокатанного, испытанного на людях?