Фирс Фортинбрас

Всё оказалось действительно просто, проще гораздо, чем я ожидал. Рассказывать подробности желания нет. Перепугали какого-то бедолагу лет пятидесяти. Говорили с ним в самом деле исключительно «по-хорошему». Вернее, Андрей Гаврилыч говорил. А я ни одного слова не произнёс. Но он на меня взглянуть боялся. Сказал, что «нет проблем», что «всё понимает», что «больше не заставит напоминать». И надо же, подействовало. Я думал, в бега бросится. Нет, на другой день вручил мне Андрей Гаврилыч обещанный гонорар.

Честно сказать, мне понравилось. Редкое удовлетворение роль принесла.

Соседу тоже понравилось, но он оставался при мнении, что мы совершили ошибку. Надо было самим купить долг у кредитора за те безнадёжные шестьсот, а с этого ещё и процент содрать, раз оба лохи, – надо учесть на будущее. Нет, я ему отвечал, ты губу не раскатывай, я не собираюсь менять профессию. (Хотя мне было прикольно.)

Кстати, тысяча баксов – это те деньги, за которые тогда убить могли не моргнув глазом.

Рине я не рассказал, как заработал.

Через месяц Андрей мой Гаврилыч отыскал ещё одного подходящего должника – понятно, что нам не всякий должник подходил, мы выбирали попроще, понадёжнее, ну и чтобы ехать никуда не надо было разыскивать и чтобы кредитор был покладистый, готовый отстегнуть от возвращаемой суммы. А то иные ещё и с процентом хотели своё получить. Этот, второй наш объект, должен был дальней своей родственнице в рублях сколько-то, не вспомнить сколько, надо было пересчитывать с учётом инфляции, а он два года долг не возвращал, так что сосед мой находил правильным его наказать штрафом – в нашу пользу. Какой-то предпринимателишка хилый, пустой человек. Постановили мы его визитом порадовать. С учётом прошлого опыта обязанности распределили: Андрей Гаврилыч будет говорить слова необходимые, а я говорить ничего не буду, но буду в отличие от прошлого раза время от времени мычать, как будто немой, это у меня превосходно выходит, мастер жанра. Как будто немой, а не глухонемой, важное замечание, – решили, что буду слышать человеческую речь, это отчасти для того, чтобы избавиться от необходимости изъясняться пальцами на глазах должника, – так даже лучше: потому что немота при здоровом слухе вообще необъяснимое что-то – может, меня говорить не научили, может, мне язык отрезали?.. Представляем вместе: к вам приходит такой Дядя Стёпа со зверским выражением лица и зловеще мычит, выражая нетерпение поскорее разобраться с проблемой в своё удовольствие, и вы понимаете, что договориться с таким невозможно – страшно же ведь, я бы сам испугался! Ирреальное сильнее пугает, чем чему объяснение есть. Я как тот из «Криминального чтива», который в чёрной коже с заклёпками сидел на цепи и тоже выл, что-то там предвкушая невообразимое, только тот хилятиком был, а я верзила, и мычание у меня тоном пониже, посолиднее, пострашнее, это не визг… И всё опять получилось. Наш фрукт, правда, пытался лепетать всякое, у него свои оправдания были, но стоило мне помычать для начала чуть-чуточку, он сразу же стал соглашаться и пообещал найти деньги до заката солнца (Андрей Гаврилыч требовал эпично, именно так: до заката солнца – а дело утром было). И нашёл. Заметим, кроме моего мычания, никакие угрозы не демонстрировались, просто Андрей Гаврилыч объяснил ему ситуацию – «Смотри в глаза и слушай, что скажут!» – вот он и смотрел мне послушно в глаза, пока я ему честно мычал в его испуганные глаза неплательщика, и был заранее со всем согласен.

Спрашивается, кем я был в эти минуты, чью роль играл? Явно не обыкновенного вышибалы долгов, не простого коллектора (тогда и слова такого не произносили). Был я сам Закон – Неписаный, Неизреченный. Был я сама Необходимость. Непредсказуемость, вот кем я был.

Третий раз не зашло. На третьем всё и закончилось.