Флаг в тумане

— Так, так. Вы проявляете огромное рвение, — сказал Ямадзаки, ухмыляясь. В выражении его лица было что-то саркастическое. — Однако сэнсэй сейчас занят.

— Мне достаточно немного времени. Минут двадцать — тридцать. Раз он так занят, я могу здесь подождать, — не отступал Тамура.

— Ух ты! Не думал, что наш сэнсэй так популярен среди газетчиков. Вы меня удивили. — Ямадзаки явно подтрунивал.

Тамура обозлился, но решил с ним не ссориться.

— Во всяком случае, организуйте мне хоть недолгую встречу. Я не отниму много времени. В последнее время много разговоров идет вокруг возрождения «уроков морального воспитания» в учебных заведениях.[26] Я приехал узнать мнение сэнсэя по этому поводу, — просительно сказал Тамура. Он непременно должен повидать Фунэдзака Хидэаки, пусть начальнику канцелярии это и не по нраву.

— Возрождение «уроков морального воспитания»… В самом деле, — заинтересованно прошептал Ямадзаки. Но на губах его блуждала все та же ироническая усмешка.

— Ну же, Ямадзаки-сан. Очень прошу вас, — чуть не кланяясь, попросил Тамура.

Наконец скуластое лицо Ямадзаки склонилось в знак согласия.

— Ладно, пойду доложу сэнсэю. Но что он ответит, не знаю. — Глянув на Тамура своими большими глазами, мужчина в кителе, стуча шлепанцами, удалился в дом.

Затем появилась служанка и преклонила колени на сверкающем полу вестибюля.

— Господин занят и поэтому может принять вас только на десять минут.

«Все-таки не прогнал», — подумал Тамура. Но надо быть настороже. Он поблагодарил горничную и надел шлепанцы.

В обставленной на европейский манер гостиной Тамура пришлось подождать. Так запросто Фунэдзака не захотел появляться. Своей задержкой он явно пытался произвести дополнительное впечатление. И действительно, ожидание как-то подействовало на Тамура.

Он беспокойно поднялся и стал разглядывать картину на стене. Это было плохо написанное полотно, изображающее знаменитую сцену восхода в бухте Футамигаура. Тамура разглядывал его как какой-то шедевр, и все для того, чтобы обуздать волнение. Наконец-то он встречается с главарем. Тамура вдруг почувствовал себя неуверенно, будто начинающий журналист.

В коридоре послышались шаги. Тамура вернулся на место.

Вошедший сразу уставился на посетителя. Он оказался ниже и коренастее, чем предполагал Тамура. Волосы коротко острижены, большие очки в роговой оправе. Лицо красноватое, глаза чуть вылупленные. На темное кимоно надета хакама. Фунэдзака Хидэаки производил впечатление человека крепкого, как скала.

Если бы вместо Тамура здесь оказался Тацуо, тот, возможно, понял бы, что перед ним один из тех двоих, что встречались с Сэкино в зале ожидания на станции Токио. Но Тамура Манкити не мог этого знать.

— Фунэдзака, — представился вошедший хорошо поставленным голосом. — В чем дело?

Он уселся на белый диван и устроился поудобнее, но глаза сквозь очки неотрывно продолжали следить за Тамура. Взгляд у него был острый, как кинжал.

— Я бы хотел узнать ваше мнение о текущем моменте, но боюсь, что помешал.

Очутившись лицом к лицу с собеседником, Тамура постепенно успокоился.

— Текущий момент? И вы, чтобы услышать об этом, прискакали вдогонку за мной из Токио?

Фунэдзака даже не пытался улыбнуться. Глаза все так же сверкали из-под очков. В низком голосе было что-то рокочущее.

В этот момент Тамура подумал, что Фунэдзака, очевидно, известно о его визите в токийскую резиденцию. Это естественно, раз Ямадзаки находится здесь. Тамура невольно почувствовал какую-то неловкость.

— Я не прискакал вдогонку, а приехал по делам в Нагоя и, пользуясь случаем, решил вас навестить.

Тамура как бы невзначай упомянул Нагоя, чтобы увидеть реакцию, но лицо Фунэдзака оставалось невозмутимым.

— Так в чем же дело? — Фунэдзака свободно раскинулся на белом диване, удобно положив обе руки на подлокотники.

— Что касается последних тенденций среди молодежи, то недавно стали говорить о возрождении «уроков морального воспитания». Вы осуществляете психологическую подготовку молодых людей, привозите их в храм Исэ на поклонение. Это как-то связано с упомянутыми тенденциями. Что вы думаете по поводу возрождения «уроков морального воспитания»?

Чтобы выглядеть как можно естественнее, Тамура достал из кармана и приготовил клочок бумаги и карандаш. Ему самому понравилось, каким тоном он начал беседу. Под этим предлогом он мог как следует разузнать то, что хотел.

— Вы говорите, что я привез сюда молодых людей? Это не так. Я приехал сюда один, — сказал Фунэдзака хмурым, но все столь же ровным голосом.

— Вот как? Странно. Я слышал, что это именно так.

Тамура понял, что враг пытается улизнуть. Он ткнул карандашом себя в подбородок. Жест, которым он обычно пользовался, когда хотел показать собеседнику, что невольно задумался.

— Слышали? От кого? — Фунэдзака даже не пошевельнулся.

— Слышал от начальника канцелярии, когда в ваше отсутствие побывал в токийской резиденции, — ответил Тамура.

— Вы ошибаетесь. Это неправда, — громко отрезал Фунэдзака.