Фокус

— Садись на противоположную сторону, — предлагает мой мужчина и протягивает одеяло, которое приготовил для себя, и свою же подушку.

Я удобно устраиваю подушку под головой, вытягиваюсь, и Андрей обхватывает пальцами мою ступню. Диван не то, чтобы маленький, — он гигантский и достаточно широкий, но все равно странно, как мы умудряемся с легкостью поместиться здесь вдвоем.

— Выходишь меня, если заболею? — Я очень стараюсь произнести все это без зевка, но стоит начать — и рот растягивается сам собой. Хорошо, что успеваю прикрыться ладонью. — Прости.

— А кто-то говорил, что выносливая, — подзадоривает Андрей, мягко разминая стопу теперь уже двумя ладонями. Прикосновения такие приятные, что беспощадно глушат мои попытки не проваливаться в сон прямо сейчас, а выждать хотя бы десять минут. — Маленькая обманщица. Хотя, по статистике, женщины вырубаются после секса даже чаще, чем мужчины, — безошибочно угадывает Фенек и невесомо проводит указательным пальцем по пятке, из-за чего я тут же дергаюсь. — Ага, кто-то боится щекотки?

Я знаю, что он достаточно безумен, чтобы устроить более глубокую проверку, тем более, моя нога и так в его руках, поэтому использую самый нечестный прием: корчу грустную физиономию и начинаю наигранно хныкать. Андрей качает головой и предупреждает, что сейчас был последний раз, когда он купился на откровенную манипуляцию.

Мне так хорошо и спокойной, как не было никогда. И даже кажется, что утром в моей светлой голове обязательно родится идея для новой книги. Наверняка самой романтичной из всех, что я писала.

Глава тридцать пятая: Андрей

Наверное, для кого-то перерыв в отношениях больше месяца — это очень мало, чтобы говорить: «Я отвык спать с женщиной». Но так уж сложилось в моей жизни, что я редко был совсем один. Как только я выставлял за порог одну женщину, по ту сторону двери уже стояла другая. Я не из тех, кто считает, что перерывы в отношениях идут на пользу и необходимы для переосмысления. Я из тех, кто просто не любит быть один и слишком зависим от качественного секса, чтобы долго довольствовать его суррогатом и дрочить, будто мне шестнадцать.

Появление Совы во многом повлияло на эти привычки: я уже не мог водить женщин домой и не мог оставаться у них на ночь, а чтобы просто снять девушку на вечер, приходилось договариваться с няньками и матерью. Потом был непродолжительный роман с одной моделью, которая не любила разговаривать, но была «зажигалкой» в постели, и нас обоих устраивали интимные встречи пару раз в неделю на ее территории. Правда, как оказалось чуть позже, она точно так же встречалась еще с парой мужиков. В общем, на этом все и кончилось. Потом появилась Лена, и именно с ней я вдруг понял, что мне надоела тупая неопределенность и временные замены. Так мы стали парой — и все снова вошло в свое русло.

Но именно Лена начисто отбила у меня желание снова всерьез связываться с женщинами.

И так уж получилось, что именно после нее, когда я повесил над своей жизнью плакат: «Холостяк», на горизонте появилась выдумщица, чью пятку я всю ночь держал в ладони, думая о том, что будет с нами дальше. Только под утро, когда зуд стал просто невыносимым, и я нехотя выпустил теплую ступню из пальцев, до меня вдруг дошло, что это довольно мило и совершенно необычно: спать с девушкой «валетом» и просто держать ее за ногу после того, как мы устроили друг для друга «шоу для взрослых». А уж «мило» точно нечастый гость в моем лексиконе.

Стоя под душем, намыливаясь до красных полос на теле, я снова и снова прокручиваю весь прошедший вечер, пытаюсь найти его аналоги в своих многочисленных прошлых отношениях — и ничего не получается. Есть похожее по «сервировке», но нет похожего по эмоциональному градусу. Позавчера мы вообще впервые увиделись, да и то на десять минут, а вчера провели вместе целый вечер, и это была самая естественная вещь, какая только могла между нами случиться. Как и та, что была после ужина.

Как все же не вовремя эта болезнь: Йори скоро уедет, а у нас даже не будет времени нормально погулять. А если сегодняшние игры еще и заразят ее ветрянкой…

Я выхожу из душа, заглядываю к Соне в комнату: она крепко спит, но на часах уже около шести, значит, самое позднее через час она точно проснется. И лучше, если в это время Йори не будет лежать голой на диване.

Мне очень не хочется ее будить: в жизни не видел, чтобы женщина спала, как какое-то маленькое экзотическое животное. Свернулась клубком, странно и накрепко переплелась с одеялом, светлые кудряшки разбросаны по подушке. Присаживаюсь рядом на корточки, убираю с лица пару прядей, но они тут же соскальзывают обратно на нос — и Йори, совсем как кошка, смешно морщится. Даже не скажешь, что ночью она была раскованной малышкой, готовой с удовольствием воплотить все мои сексуальные фантазии.

— Маленькая, — осторожно трясу ее за плечо, — тебе лучше перейти в постель.