Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— Вы справитесь. — Он отечески похлопал ее по плечу. — Вы способная ученица. И не забывайте — как бы одиноко вы себя ни чувствовали, скорее всего вы будете там не одна. Говорю — скорее всего, потому что гарантировать ничего нельзя. Им тоже палец в рот не клади.

— А что будет, если я доберусь до пункта назначения?

— То есть как?

— Что будет, если я встречусь лицом к лицу с Томом Беттертоном?

— Да, — мрачно согласился Джессоп, — это самый опасный момент. Могу только сказать, что, если все пойдет по плану, вас будут прикрывать. Повторяю: если все будет так, как мы рассчитываем; вы ведь помните, что я не обещал вам больших шансов остаться в живых…

— Ну да, один из ста, — сухо напомнила Хилари.

— Теперь я бы вам дал больше. Я ведь не знал, что вы собой представляете.

— Пожалуй, — задумчиво проронила Хилари. — Для вас я была всего-навсего…

— Женщиной с броской рыжей копной волос, женщиной, которой не хватало мужества жить дальше, — закончил за нее Джессоп.

— Ну, это уж слишком, — порозовела Хилари.

— Грубо, зато точно. Я сочувствовать не умею. Прежде всего, это унизительно. Сочувствуют только тому, кто жалеет себя, а жалость к самому себе — одна из главных бед современного мира.

— Пожалуй, вы правы. А вы разрешите себе пожалеть обо мне, когда меня ликвидируют, или как там это называется, при выполнении задания?

— Пожалеть? Я буду ругаться как извозчик, потому что мы потеряем ценный кадр, на который не жалко было тратить время.

— Вот я и дождалась комплимента. — Хилари, несмотря на ее саркастический тон, тронули слова Джессопа, но она продолжала о делах: — Мне пришла в голову еще одна мысль. Вы сказали, что вряд ли тут кому-нибудь знакома Олив Беттертон, а что, если узнают меня? В Касабланке у меня друзей нет, но ведь кто-то летел со мной в одном самолете, да и среди туристов можно встретить знакомых.

— Насчет пассажиров самолета можете не волноваться. Из Парижа с вами летели бизнесмены, которые проследовали дальше, в Дакар, и француз, который сошел здесь, но уже успел вернуться в Париж. Отсюда вы отправитесь в другую гостиницу, ту, в которой у миссис Беттертон был заказан номер. На вас будет ее одежда, вам сделают такую же прическу, как у нее, ну, а пара налепленных на лицо полосок пластыря основательно изменит вашу внешность. Над вами поработает врач. Ничего страшного, под местной анестезией, зато у вас будут настоящие следы катастрофы.

— Вы все предусмотрели, — отдала ему должное Хилари.

— Приходится.

— Кстати, вы меня так и не спросили, не сказала ли мне Олив Беттертон что-нибудь перед смертью.

— У вас же были моральные терзания.

— Не обижайтесь.

— И не думал обижаться. Я вас за это уважаю. Сам бы им предался, но, к сожалению, это не предусмотрено программой.

— Она произнесла слова, которые я должна вам сообщить: «Скажите ему, — ну, Беттертону, — чтобы был поосторожнее… Борис… опасен…»

— Борис, — с интересом повторил Джессоп. — Наш безукоризненный майор Борис Глыдр.

— Вы его знаете? Кто он?

— Один поляк. Он был у меня в Лондоне. Предположительно свояк Беттертона.

— Предположительно?

— Сформулируем иначе: если он тот, за кого себя выдает, он двоюродный брат первой жены Беттертона, Эльзы. К сожалению, это некому подтвердить.

— Она была испугана, — нахмурилась Хилари. — Не могли бы вы его описать? Мне бы хотелось его узнать, если придется с ним встретиться.

— Ну что ж, это может вам пригодиться. Рост шесть футов[142], вес около ста шестидесяти фунтов[143]. Блондин, глаза светлые, лицо непроницаемое, нарочито чопорные, как у многих иностранцев, манеры, по-английски говорит безукоризненно, хотя с сильным акцентом, военная выправка. Я послал проследить за ним нашего агента, но это ничего не дало, — добавил Джессоп после некоторого раздумья. — Он, как и следовало ожидать, отправился прямиком в американское посольство: он пришел ко мне с рекомендательным письмом оттуда. Обычное письмо, какие они выдают, когда хотят проявить вежливость, не беря на себя никаких обязательств. Выбрался он оттуда, надо думать, на чьей-нибудь машине или через черный ход, переодетый лакеем или что-нибудь в этом духе. Так или иначе, от нас он ушел. Пожалуй, Олив Беттертон была права. Of действительно опасен.

Глава 5

1

В небольшой элегантной гостиной отеля «Сен-Луи» сидели три дамы, занятые каждая своим делом. Миссис Келвин Бейкер, маленькая и пухлая, с изрядно подсиненными волосами, писала письма, вкладывая в эту деятельность ту же энергию, что и в любую другую. С первого взгляда на миссис Келвин Бейкер было ясно, что это не кто-нибудь, а путешествующая американка, состоятельная и одолеваемая неутолимой жаждой точной информации обо всем сущем на земле.

В неудобном ампирном кресле мисс Хетерингтон, которую опять-таки нельзя было счесть никем иным, как только путешествующей англичанкой, вязала один из тех унылых, с виду бесформенных предметов одежды, которые, похоже, всегда и всюду вяжут пожилые английские леди. Высокая и худая, с жилистой шеей и небрежно уложенными волосами, мисс Хетерингтон была живым укором погрязшему в пороках окружающему миру.