Фонарик Лилька

Дядька не торопился. Он заглядывал в каждый двор, будь то перегороженный шлагбаумом проход к офисным зданиям или въезд на автомойку. Меня он не замечал, а я напряженно вглядывалась в его лысоватый затылок. Обернется? Набросится? Что тогда? Куда бежать?

Бежать можно было бы и к охране у шлагбаума, и к автомойке. Но мы прошли их и приближались к моему дому. Впереди еще оставался вход в церковный двор.

Я молилась: пусть он войдет туда! Пусть! Пусть он идет к речке, подышит воздухом. А я обогну по освещенной дороге церковный двор и вбегу в подъезд! Пусть он повернет! Пусть! Ну пожалуйста!

И он свернул. Я ринулась вперед, как спугнутый заяц, выхватив телефон. «Если что – позвоню маме, если что – позвоню Лильке!» Еле попадая пальцами в кнопки домофона, я набрала код и влетела в подъезд. Отдышалась. Поднялась к лифту, который как раз остановился. Двери распахнулись, и меня передернуло: сначала я поняла, что кто-то выходит из лифта, а только потом уже разобрала, что это была очередная парочка, просто менее романтическая, чем та, что вылезла из машины. В руках они сжимали черные пакеты с мусором.

Я заскочила в лифт и нажала на кнопку. Дверцы не двинулись.

«Что такое?» – обмерла я.

Еще раз и еще давила и только через несколько секунд поняла, что жму на первый этаж! Тут двери закрылись, но лифт с места не двинулся.

Я ткнула пальцем в кнопку своего этажа, но лифт почему-то не поехал. Тогда я снова нажала на первый – двери распахнулись, и первое, что предстало моим глазам, были коричневая куртка и отставленная в сторону нога в черном ботинке. Я увидела только половину того, кто стоял у лифта. Он тоже успел углядеть только кусочек моей куртки. Стоило ему пошевелиться, как я вжала кнопку своего этажа с такой силой, что еще чуть-чуть – и я вдавила бы ее в табло.

Никогда в жизни мне не было так жутко! Я вывалилась из лифта, дрожащими руками достала ключ. Меня всю трясло, словно выпила пять чашек эспрессо подряд.

Мне нужно было позвонить кому-то. Кому угодно! В отчаянии я чуть не набрала Серёнин номер. Но побоялась, что он примчится. Я не хотела этого. Он решил не связывать свою жизнь с моей, зачем тогда он нужен мне тут? Зачем эти ложные надежды?

Я набрала Лариску. Она была недоступна. Родители? Нет, им я не стану рассказывать ночные истории про одну девочку, которая решила прогуляться с одним дяденькой.

Я написала Лильке: «Спишь?»

Она позвонила тут же, словно сидела и ждала, глядя на экран.

«А может, так оно и есть», – вдруг подумалось. Я представила себе худенькую Лильку, грызущую свой локон и нервно проверяющую телефон каждые пять минут. Это слегка охладило мой пыл. Я вдруг поняла: ей нельзя вываливать все, что пережила за последние пятнадцать минут. Но поделиться хотелось. Позарез.

И неожиданно для самой себя я принялась рассказывать ей эту историю как смешную. Я напирала на то, как плелась за каким-то хмырем, а он заглядывал в каждую подворотню, а я потом дала стрекача, как псих, и вляпалась в грязь. Лилька фыркнула, услышав про парочку с пакетами мусора, и испуганно ахнула, когда я рассказала о том, что увидела, когда лифт распахнулся во второй раз.

– Да я чуть не прыгнула ему на шею! – сказала я с нервным смехом. – Хотела сказать: «Может, вы мой принц? Где же ваш конь?»

Лилька засмеялась. Я умолкла, прислушиваясь к себе. Кажется, отпускало.

– Галь, – тихо сказала Лилька, – слушай, а тот дядька… от которого ты меня забрала… Он мог быть маньяком?

– Я не знаю, – честно ответила я, – он мне удостоверение маньяка не показывал.

– Но мог быть?

– Ну, наверное… Любой может. Это не написано на лице, Лиль.

– Понимаешь, я думала, он больной какой-то. Он так тихо стонал. Я боялась, что ему плохо. Думаешь, раз он больной, он мог бы…

– Не знаю, – повторила я, – бывают такие больные… ну, сумасшедшие, в смысле, которые выглядят жутко, но вреда не причиняют. У нас дома, где мои родители живут, есть мальчишка умственно отсталый. Он огромный такой и глупый. Кто-то его боится, а кто-то говорит, что он вреда никому не причинил – чего бояться? Всё от людей зависит. Кто как думает.

– Значит, он мог быть нормальным? – напирала Лилька.

Наверное, ей хотелось не чувствовать себя виноватой в том, что она сама сидела с ним и не делала даже попыток убежать.

– Я не знаю! – в третий раз повторила я. – Откуда мне знать? Но ты ребенок, Лилька, а детей защищать надо. Я тебя потому и забрала. Мне показалось, тебя защитить надо.

– У него такие валенки были… – задумчиво сказала Лилька.

Меня вдруг окатил ужас, не тот, что я испытывала только что, а гораздо более тайный, древний, как мумии и саркофаги, что-то из глубины, из самой сердцевины меня. Я где-то видела эти жуткие валенки… И я… Не могу больше думать об этом!

– Слушай, давай о чем-то хорошем! – с трудом проговорила я. – Что там в школе у тебя?

– Нашла хорошее! – хмыкнула Лилька, но про школу рассказала.

А я слушала ее и думала о том, что и у меня есть темы, на которые я не могу говорить откровенно и от которых я бы сбежала, если бы было куда.

Глава одиннадцатая Разговор «ВКонтакте»