Фонарики желаний

«Кортом» все в школе называют самый большой фудкорт в китайском квартале. Обычно он открыт допоздна – то есть, проще говоря, именно там по вечерам тусуются все подростки, наслаждаясь едой и напитками.

Лия́ смотрит на меня. Я знаю, что первой она ни за что не ответит, и пытаюсь понять, хочет она пойти или нет. Слегка склоняю голову, показывая, что согласен на любое её предложение.

Стефани хихикает.

– О, смотри, у них есть свой тайный язык.

– Извини, – говорю я, потом пытаюсь как-нибудь обеспечить Лия́ отход. – Лия́, тебе уже пора или можешь ещё погулять?

– Как мило, – воркует Стефани.

– Идём, – говорит Лия́.

Но точно ли она этого хочет? По-моему, она немного разочарована. Но мы уже идём вперёд разрозненной группкой: Стефани и Эрик, которого она держит под руку, впереди, и мы с Лия́ позади, в нескольких футах друг от друга.

* * *

Мы сполна пользуемся достоинствами подземного фудкорта и закатываем целый пир. Ожидая, когда объявят о готовности наших заказов на целых пяти прилавках, мы делим талончики, чтобы ничего не упустить. Впрочем, как я и предсказывал, именно Лия́ слышала все объявления и каждый раз подрывалась принести поднос. С одной стороны, она делала это потому, что ей было неловко вступать в разговор, а с другой – она просто очень хорошо умеет запоминать цифры и внимательно слушать. Очаровательная её черта.

На нашем столе лежат маринованные огурцы, кальмар-гриль на палочке, холодная лапша в пряном арахисовом соусе, дамплинги и жоу цзя мо, который Лия́ разрезает на четыре части.

Эрик берёт с подставки зубочистку и протыкает ею маринованный огурец.

– Вы же понимаете, как это необычно – держать везде зубочистки?

Стефани, сидящая рядом с ним, шлёпает его по запястью.

– «Необычность» – это вопрос точки зрения. Для нас это норма.

Эрик переехал в китайский квартал, когда учился в средней школе. Он вырос в северных пригородах, и его высказывания часто напоминают мне, насколько же на самом деле необычен мой жизненный опыт: я вырос в восточноазиатской общине, где практики вроде вездесущих зубочисток вполне нормальны.

– Нет, это здорово, особенно для папы, – говорит Эрик. – Он отказывается ходить в «Грейтерс», лучшее кафе-мороженое в мире, потому что злится, что там не дают зубочистки. Кому нужна зубочистка после мороженого?

– Хорошо, что ты сюда переехал, – говорит Стефани, подталкивая его в бок – у её слов явно есть какой-то подтекст.

Они игриво подтрунивают друг над другом, а Лия́ говорит – так тихо, словно хочет, чтобы услышал только я:

– А ведь правда, почему зубочистки так распространены в китайской культуре? Для нас особенно важна чистота зубов?

Стефани пришлось наклониться, чтобы расслышать слова Лия́. И, похоже, ей это удалось, потому что она отвечает:

– Или, возможно, мы очень любим использовать их в качестве столовых приборов.

И выразительно смотрит на Эрика.

Лия́, кажется, рада, что развеселила Стефани, и чуть-чуть расслабляется.

Мы набрасываемся на еду, периодически радостно бормоча и причмокивая. Жоу цзя мо просто идеален – хрустящая лепёшка, начинённая резаной бараниной и приправленная кумином, перцем и ещё какой-то вкуснятиной, которую я не могу точно определить. Хлеб приятно хрустит, а ураган вкусов после него – чистейшее счастье.

Лия́, поколебавшись, берёт свою часть гамбургера палочками, хотя есть так куда менее удобно. Я тепло ей улыбаюсь, надеясь, что ей от этого станет легче. Когда она накладывает себе лапшу, я тут же вынимаю из неё зелёный лук и перекладываю в свою тарелку. Лия́ странно на меня поглядывает, боясь, что Стефани или Эрик её осудят, но я продолжаю: не хочу, чтобы она заставляла себя есть лук просто для того, чтобы вписаться в компанию.

– Вы двое такие милые, – говорит Стефани, наблюдая за нашим ритуалом.

Мы оба краснеем и ёрзаем на стульях, но ничего не говорим.

Неужели Лия́ снова стошнит? Что хуже: когда обратно лезет бабл-чай или баранина с мясом кальмара? Наверное, второе. Ну, спасибо тебе, Стефани.

А, ладно. Я всё равно рад, что Стефани и Эрик здесь. Потому что мне нравится и их компания, и получившийся у нас «шведский стол» – если бы мы с Лия́ пришли вдвоём, меню было бы куда менее разнообразным, – но по большей части потому, что без них Лия́ ушла бы после запуска фонариков. Ей и так пришлось наврать родителям.

Хотя нет, стоп. Она же сказала, что встретится со Стефани.

Я вдруг начинаю смеяться. Стефани, Эрик и Лия́ поворачиваются и удивлённо смотрят на меня. Чёрт. Кажется, они решили, что я смеюсь в ответ на слова Стефани «вы двое такие милые». Нет, я бы и над этим посмеялся, только, не знаю, как-то погрустнее.

– Извини. – Я проглатываю последние смешки вместе с глотком воды. – Просто подумал, как всё забавно вышло: Лия́ сказала родителям, что пошла тусить с тобой, Стефани, и мы вдруг действительно встретили тебя.

Эрик понимающе кивает, на его лицо возвращается прежнее выражение.

– О, так им не нравится, что вы встречаетесь? – беспечно спрашивает Стефани.

Она даже не представляет, какую банку с пауками только что открыла. Разве что вместо пауков нас может ждать гейзер из баранины и кальмара.