Фонарики желаний

Так, на счёт «три» начинаю тужиться. Как всё могло стать ещё хуже?

Она поворачивается к папе.

– Тебе нужно перестать ругаться с Хуанами. Я слышала, что случилось на Циси. Это портит отношения Кая и Лия́.

Отец вдруг вскакивает и стучит кулаками по столу.

– Это тот шагуа запретил им встречаться, а не я! С ним и разбирайся! Но, Кай, помнишь, что он сказал? Что у меня нет чести! Кому ты верен – этой девчонке или своей семье?

Мама открывает рот, чтобы ответить, но отец уже выбегает из комнаты. Она торопливо встаёт и намеревается последовать за ним, но я жестом останавливаю её.

– Всё нормально, – говорю я, и это всё ещё правда. Мне плевать, что он думает. Это для меня не препятствие. Но вот отец Лия́ меня ненавидит. И у него стало для этого ещё больше поводов – мы ведь теперь продаём небесные фонарики.

Мама снова садится.

– Прости. Всё прошло не так, как я надеялась. Я просто хотела помочь.

Если это правда…

– Как думаешь, ты сможешь убедить Ба не продавать в пекарне небесные фонарики?

– Он что, правда так делает? – ахает она.

Я киваю. Она разочарованно качает головой.

– Слишком сосредоточен на бизнесе. Он часто забывает, что нужно временами делать шаг назад и смотреть на полную картину. Но он добивается успеха благодаря своим пылу и бесстрашию. Он просто всё время идёт и идёт, вперёд, вверх, вниз, куда бы ему ни нужно было идти, и всё сильнее себя подстёгивает.

Я ещё никогда не смотрел на отца с такой стороны.

Мама подталкивает меня локтем.

– Ты больше на него похож, чем тебе кажется.

– Господи, я надеюсь, что ты ошибаешься.

Мы оба смеёмся.

32. Волшебство продолжается

Лия́

Я иногда выглядываю в окно магазина в поисках Кая, но он в последнее время не появляется в пекарне. А такого не бывало, сколько я себя помню.

Беспокойство заставляет меня забыть об угрозах отца. Я решаю зайти к нему домой – если, конечно, он готов меня видеть. Поэтому сначала я ему пишу. К счастью, он довольно быстро отвечает и приглашает меня в гости.

Я подхожу к двери, и она распахивается ещё до того, как я успеваю постучать.

– Лия́! – приветствует меня миссис Цзян. – Чудесно выглядишь сегодня!

Она заключает меня в объятия и заводит внутрь.

Я часто задумываюсь, в кого Кай такой уродился, а потом, в те редкие моменты, когда вижу неуловимую миссис Цзян, отвечаю сама себе: «А, ну конечно».

– Кай вот-вот выйдет из душа. Не хочешь выпить чаю? – спрашивает она.

Как раз в этот момент появляется Кай. Его волосы ещё влажные. Должно быть, он только что вытирался полотенцем, потому что они торчат во все стороны. Это одновременно очень мило и привлекательно.

Миссис Цзян улыбается.

– Ой, ладно, не буду вам мешать, детишки. Обязательно попробуйте ананасовый пирог! Он свежий, я его только что привезла из Тайбэя!

Она снова меня обнимает.

– Ужасно рада тебя видеть. Заходи к нам почаще.

Интересно, она всегда такая или просто пытается как-то компенсировать поведение мужа?

Мы с Каем устраиваемся на диванчике в гостиной, где на столике нас уже ждут заварочный чайник и закуски.

Я молча жду. Кай наливает нам зелёный чай. Когда он протягивает мне ананасовый пирог, я откусываю маленький кусочек из вежливости. Обычно в отношении тающей во рту прямоугольной маслянистой выпечки со сладким, липким ананасом я совершенно безудержна, но сейчас у меня в животе всё крутится, и я с трудом проглатываю даже тот крохотный кусочек.

Кай отпивает чаю, потом ставит чашку на стол и обращает всё внимание на меня.

– Как ты?

– Прости, – говорю я и так сильно сдавливаю ананасовый пирог, что он начинает крошиться. Я смущённо кладу его обратно на тарелку и пытаюсь собрать крошки. – Прости за то, что я сказала в тот раз. Я не хотела.

Он, не смотря мне в глаза, отвечает:

– Но ты была права. – Он недолго молчит. – Ну, насчёт того, что я вёл себя с папой и братом как трус. Не…

– Я ни в чём не была права.

Он открывает рот, чтобы возразить, но я продолжаю:

– Ты не трус. Ты добрый. – Я делаю паузу, чтобы он точно осознал это слово. – Кай, мне это в тебе очень нравится. Это так мило – даже когда ты говоришь брату «заткнись», ты всё равно добавляешь «пожалуйста».

Он смеётся.

– Тогда тебе это милым не казалось.

Я тоже хихикаю.

– У меня тогда накипело. Я всерьёз перепугалась из-за фонариков.

– Я знаю, понимаю и пытаюсь их отговорить. Мама тоже на моей стороне – думаю, вместе нам удастся их убедить.

Я качаю головой. И горжусь тем, что произношу следующую фразу с настоящей уверенностью.

– Я не хочу, чтобы они прекращали продавать фонарики.

Он открывает рот, видимо, чтобы ответить, но потом у него отвисает челюсть.

Я ещё раз повторяю последние слова, и на этот раз он всё-таки отвечает:

– Подожди, что?

Я рассказываю ему всё. О том, как его слова заставили меня заговорить с родителями, как я узнала, что они закрывают магазинчик – и именно этого хотела Найнай, – и, наконец, о разговоре с Кэндис на кладбище, который помог мне понять, сколько же волшебства сотворили мы с бабушкой.