Фортуна благоволит грешным

Бенедикт взмахнул тростью, и ее кончик вошел в соприкосновение с какой-то конечностью нападавшего. Тут снова последовал взмах ножа, но на этот раз его острие воткнулось в трость. Бенедикт тихо выругался. Его противник пытался вытащить лезвие из твердой древесины трости, а Бенедикт тем временем наугад выбросил вперед кулак. Удар, судя по всему, пришелся в живот противника, но у этого малого живот, должно быть, оказался железный. Он спокойно принял удар и нанес ответный. Бенедикт едва не задохнулся от боли, и у него на глазах выступили слезы. Но он не позволил себе расслабиться, так как теперь стало совершенно ясно: если он вдруг упадет, то уже никогда больше не встанет.

Чуть покачнувшись, он встал поудобнее, держа трость в одной руке. Хруст гравия послышался справа от него, потом – прямо перед ним. И в тот же миг Бенедикт выбросил трость вперед, выбросил как копье, стараясь нанести удар металлическим кончиком.

В следующее мгновение раздался звук, похожий на стон, а потом – хруст гравия. Судя по всему, его неизвестный преследователь рухнул на колени. По-видимому, кончик трости попал ему в живот или в пах. Но выронил ли он нож? И удастся ли ему самому найти свой стилет?

Бенедикт дал себе лишь три секунды на то, чтобы ощупать землю и схватить, что удастся.

Одна секунда… Но, увы, ничего, только земля и что-то липкое – его собственная кровь?

Две секунды… В результате – трава и несколько камешков.

Три – и снова ничего… Совсем ничего.

Чуть помедлив, он сказал себе: «Что ж, тогда – три с половиной».

Похлопав по земле ладонью, Бенедикт тотчас же накрыл ею тонкое лезвие. Схватив стилет, он привычным движением сунул его в ножны за голенищем сапога. После чего стремительно выпрямился и, крепко зажав трость под мышкой, бросился бежать к дому викария – бежал так, словно за ним гнался сам дьявол.

Бенедикт влетел в дом и, тяжело дыша, захлопнул за собой дверь.

– Шарлотта, – прошептал он. – Шарлотта, мне нужна ваша помощь.

Через секунду со стороны гостиной раздался ответ:

– Я здесь. Папа уже давно вернулся, но я ждала вас. Боже, у вас кровь!..

– Я в порядке. Заприте дверь. – Он поставил трость в угол таким образом, чтобы до нее можно было легко дотянуться от дверного проема. – И давайте придвинем к двери что-нибудь тяжелое. А также ко всем другим входам и выходам из дома – какие только имеются. Возможно, я не единственный человек в Строфилде, умеющий проходить через запертые двери.

– Я… Да-да, хорошо. – Послышалось лязганье ключа, поворачиваемого в замке, а затем – скрежет металла от задвигаемого засова. – Минуточку, ваша рана… Ох, она выглядит очень серьезной…

Бенедикт почувствовал, как его рану обвязывают какой-то тканью. И почти сразу жгучая боль в руке стала стихать. Затем Шарлотта помогла ему передвинуть комод из гостиной в коридор и приставить его вплотную к двери, «где он произведет страшный шум, если кто-нибудь попытается вломиться в дом», как она сказала.

После этого она провела Бенедикта в глубь дома, чтобы таким же образом заблокировать черный ход. Пока он двигал мебель, она проверяла, заперты ли окна, а потом тихо пробралась в помещения для слуг – вероятно, для того, чтобы и там запереть окна и, возможно, предупредить слуг.

Когда же они снова встретились в коридоре перед дверью столовой, то сошлись на том, что теперь уже никто не сможет тайно проникнуть в дом – так, чтобы никто не услышал.

– Но услышать сможем только мы с вами, а также слуги, – пояснила Шарлотта. – Отец после дознания был не в своей тарелке, поэтому мать дала ему успокоительное. Он тотчас уснул и выглядел столь умиротворенным, что мать решила тоже принять успокоительное, а также дать и Мэгги. Они обе очень тревожились…

– Его переживаний хватило бы на несколько человек, – согласился Бенедикт. Он несколько раз пошевелил пальцами левой руки – они немного онемели из-за тугой повязки, и их слегка покалывало.

– Мне нужно взять лампу и кое-что для обработки вашей раны, – сказала Шарлотта. Она куда-то удалилась, а через одну-две минуты вернулась. – А теперь пойдем в вашу спальню.

– О, вы определенно умеете утешить мужчину, – заметил Бенедикт, но шутка не удалась, так как его голос оказался слишком слабым – рука снова начинала болеть, да и удар в живот отзывался болью во всем теле.

– Да, умею. – Шарлотта пошла впереди него и стала подниматься по восемнадцати узким ступеням. – В данном случае я промою вашу рану и дам вам чистую рубашку. А вы тем временем расскажете мне, что произошло.

Бенедикт прошел в комнату и сел на край кровати. Пока он вкратце рассказывал о нападении, Шарлотта, тотчас закрывшая дверь спальни, суетилась вокруг него. Бенедикта удивляло время нападения, и он заметил:

– Такое впечатление, что кто-то специально меня ждал. Думаю, это имеет какое-то отношение к расследованию.