Фортуна благоволит грешным

– Что ж, в таком случае я уверен, что смогу его принять, – в некоторой растерянности пробормотал Бенедикт. – Вот только… Не представляю, что же это может быть. Но все же я слушаю. Итак…

Шарлотта резко приподнялась на локтях – и в тот же миг прижалась бедрами к его бедрам – так уж получилось. Бенедикт воспользовался возможностью, чтобы расстегнуть несколько пуговиц у нее на спине. Но она по-прежнему молчала, и он с беспокойством проговорил:

– Боже правый, так у вас есть еще одна тайная жизнь? Молю, скажите хотя бы, что вас действительно зовут Шарлотта. Я ведь уже привык называть вас этим именем.

Она засмеялась – как он и надеялся. А потом вдруг выпалила скороговоркой:

– Я десять лет была куртизанкой в Лондоне.

– Хм… Ладно. Понятно. – Он приподнял голову, чтобы ее поцеловать. – Это звучит… весьма убедительно. Я ведь и не думал всерьез, что вы были странствующим миссионером.

Она позволила ему коснуться губами ее губ и тут же, отстранившись, спросила:

– Неужели это… для вас это не имеет значения?

– Имеет ли для меня значение, что вы достаточно умны и интересны, чтобы зарабатывать на жизнь, очаровывая мужчин? – Он уронил голову на матрас. – Признаюсь, имеет. Я думаю, это просто чудесно.

– Нет, это не чудесно. Не было чудесно. – Она тяжело вздохнула. – Но теперь с этим покончено. Я оставила ту жизнь позади.

– Ради Мэгги?

– По многим причинам. Жизнь, полная удовольствий, на самом деле – вовсе не удовольствие. – Она немного помолчала. – Но могу вас заверить, я никогда не брала в покровители мужчину, у которого была проблема с… У которого были какие-то…

– Ох, какая застенчивая девочка. Вы хотите сказать, что у вас нет сифилиса? Что ж, у меня тоже.

– Вот и хорошо. – Она уткнулась носом в его мускулистый живот. – Вас не смущает, что у меня было множество других мужчин?

– Шарлотта, вы находитесь в нескольких дюймах от моей давно уже восставшей плоти, и я…

– Ладно-ладно, тогда все в порядке, – пробормотала она. – Я просто хочу, чтобы мы были честны друг с другом.

– Так и будет, Шарлотта. А теперь… Нельзя ли сделать так, чтобы между нами было поменьше одежды? Вы уже полчаса на меня глазеете, а я даже к вашей груди не прикасался.

– Глазею! Ну и ну! – Бенедикт слышал по голосу, что она улыбалась. – Вы, наверное, только для того и дали себя ранить, чтобы я сняла с вас одежду.

– Нет-нет, мне просто повезло, – со смехом отозвался Бенедикт. И тут он вдруг вспомнил нечто очень для него важное. – Шарлотта, вы позволите мне потрогать ваше лицо? – спросил он.

– Моя внешность имеет для вас значение?

– Разве не будет справедливо, если я узнаю, как вы выглядите? Вы же знаете, как выгляжу я. Думаю, теперь моя очередь разглядывать вас.

– Но если вы ощупаете мое лицо… Тогда я должна узнать ваши недостатки.

– Шарлотта, ваше лицо такое, каким его сотворил Создатель – так же, как и мои недостатки, если бы они были.

– А их нет? Ни одного?

– Ни одного такого, который имел бы значение в постели.

– Ладно, хорошо. – Шарлотта тихо рассмеялась и тотчас же, опираясь на локти и колени, чуть переползла по кровати и устроилась рядом с Бенедиктом поудобнее, положив голову ему на плечо. – Что ж, ощупывайте, – сказала она.

Бенедикт протянул к ней правую руку и коснулся ее лица кончиком указательного пальца. Первое прикосновение было легким и дрожащим – словно первая капля дождя упала в пруд. Но когда его палец заскользил по ее лицу, между ними словно прокатилась какая-то мощная горячая волна. И вот он, наконец, узнал очертания ее лица. Одна бровь, изогнутая озорной дугой. Потом – другая. А затем – очертания ее глаз, которые она, несомненно, не раз закатывала в ответ на какие-нибудь его слова. И, конечно же, – губы, охотно отвечавшие на его поцелуй. А ее нос… Ну, это был вполне обычный нос, прямой и, кажется, идеального размера для остальных частей ее лица. Потом он ощупал контуры ее подбородка и шею. И провел большим пальцем по окружности уха, а также погладил ладонью щеки, на одной из которых был небольшой шрам чуть ниже скулы.

– Так вот вы какая, Шарлотта, – прошептал он. – Я знал, что вы прекрасны, знал с первой минуты, как только вы заговорили со мной.

Она судорожно глотнула и, прослезившись, пробормотала:

– Да, вот она я… какая.

До нее легко было дотянуться, и Бенедикт нашел завязки ее корсета. Его пальцы развязали их в одно мгновение – пальцы моряка справлялись и с более сложными узлами.

– Полагаю, Шарлотта, вы собирались освободиться от этой одежды, не так ли? – прошептал он.

– Мне уже приходилось спать в корсете, но, конечно, я предпочла бы его снять, – прошептала она в ответ.

– Вот и хорошо. Однако же… Если вам не понравится то, что я делаю, – только скажите, и я остановлюсь.

– Нет-нет, не останавливайтесь, – поспешно ответила Шарлотта.