Фосс

Затем две подруги посмеялись вместе. Если миссис Макалистер смеялась чересчур долго, то лишь потому, что Лора ей никогда не нравилась, а теперь еще и проиграла в игре под названием жизнь. Наступил момент предъявить супруга, что Уна и проделала в качестве доказательства своего триумфа; и в нем Лора признала того самого подающего большие надежды молодого скотовода с пикника на мысе Пайпер. Чего же более могла желать Уна? Разве только того, чтобы жизнь шла своим чередом.

— Представляю, как счастливо тебе живется в Кэмдене, — сказала Лора.

— О да, — вынуждена была признать Уна. — Хотя нам предстоит еще многое переделать. Ох уж этот дом! Вдобавок термиты, чуть ли не в каждой щелке сидят.

Загорелый гигант, супруг Уны, стоял, уперев кулаки в бедра, и ухмылялся. Зубы у него были крупные и редкие, и Лора на них загляделась.

— И одиноко, — продолжила Уна Макалистер, внимательно глядя на Лору Тревельян. — Ты не поверишь, но и в Кэмдене может быть одиноко!

Супруг Уны едва не порвал по швам свой превосходный сюртук.

— Скоро у вас родится ребенок, — утешила Лора.

Уна вспыхнула и упомянула клубнику. Супруг последовал за ней с терпением человека, привыкшего уговаривать стадо овец пройти в ворота.

После этого Лора Тревельян в сером платье осталась стоять посреди гостей, и могло бы показаться, что на сей раз миссис де Курси не преуспела в своем начинании, однако вскоре к одинокой женщине пружинистым шагом подошел полковник Хебден и объявил без всяких предисловий:

— Мисс Тревельян, мне было бы очень интересно поговорить с вами на одну тему, если вы уделите мне десять минут.

Зная, что он и есть ее мучитель, Лора Тревельян до сего времени даже не смотрела на полковника Хебдена. Лицо у него было доброе, хотя останется ли оно таковым в дальнейшем, зависело от того, добьется ли полковник своей цели.

— Сомневаюсь, что смогу удовлетворить ваше любопытство, — тотчас ответила мисс Тревельян и сложила руки в замок. — Я слышала, вы желаете меня расспросить. Я бы с удовольствием, но…

Они скорее шли строевым шагом, чем прогуливались, и во рту у нее теснились строго регламентированные слова.

— Я не желаю ни бередить старые раны, ни вторгаться в вашу личную жизнь, — так же высокопарно проговорил полковник.

Несмотря на свою деревянность, он продолжал твердо шагать к маленькой беседке за чайными кустами, которую приметил заранее. Школьная учительница, подчиняясь необходимости, пыталась за ним поспевать и шла почти наравне, как мужчина. Она была довольно смуглой, но приятной наружности.

— Благодарю за заботу, — сказала она. — Однако уверяю, ваша деликатность в данном случае неуместна. С мистером Фоссом я была знакома всего пару дней, даже часов, если быть точной.

— На самом деле, мисс Тревельян, — кивнул полковник, кладя руку ей на поясницу, чтобы проводить в беседку, — составить впечатление о человеке можно и за пару часов. Впрочем, если вы не хотите делиться со мной впечатлениями, разве я смогу вас принудить?

Они продолжали стоять, хотя там было несколько скамеек и маленький неотесанный столик, заходившие ходуном, когда мужчина и женщина вошли в беседку.

— Мне не известно почти ничего! — заверила Лора.

Или же ей известно почти все, подумал полковник.

Они присели. Они положили руки на столик перед собой.

— Кроме того, — проговорила она, — учитывая, что мои воспоминания не вполне приятны, мне не хотелось бы рассказывать плохого о том, кто уже мертв или может быть мертв. Однако я точно знаю, что мистер Фосс обладал некоторыми нежелательными, я бы даже сказала ужасными качествами.

— Это чрезвычайно интересно! — оживился полковник.

— Иначе, — добавила она, — я не поверила бы в то, что он всего лишь человек.

Если бы такое сказала миссис де Курси, полковник бы понял, что здесь следует отпустить шутку.

Учительница облизнула губы.

— Качества столь ужасные, — добавила она, — заставляют задуматься, не склонны ли мы воспринимать их в соответствии с тем, что знаем о себе. Ах нет, я имела в виду немного другое! Я хотела сказать — предполагаем.

Женщина разволновалась. Она была очень молода и красива, однако заметно постарела, причем недавно. В полумраке беседки ее темные глаза поблескивали. В них стояли слезы.

— Считаете ли вы, что упоминаемые вами злополучные качества могли подействовать на людей под его командованием раздражающе и ослабить влияние главы экспедиции?

Взгляд ее заметался. Вот теперь она попалась. Маленькая беседка была сооружена весьма искусно из тесно сплетенных прутьев. Запах в ней стоял нежилой.

Она не смогла ни ответить ему, ни поднять глаз. Пауза затягивалась. Тишина становилась гнетущей, и вдруг женщина не выдержала и воскликнула:

— Вы с готовностью отрезали бы мне голову, если бы от моей крови был толк!

— Я делаю это не ради себя. Это ради мистера Фосса.

— Мистер Фосс уже стал историей!

— История неприемлема, пока не просеешь ее в поисках истины. Иногда добиться этого почти невозможно.

Женщина опустила голову. Вид у нее стал совсем несчастный.