Фосс

— Тогда пойдем в сад, — предложила хозяйка полковнику Хебдену, не забыв бросить страстный взгляд в зеркало, — и пусть почтенные гости уничтожат все, что еще от него осталось. Между прочим, — добавила она, — у этой молодой женщины создалось впечатление, что за ней послал именно ты.

— Будь это действительно так, она попала бы в неловкую ситуацию.

— Не сомневаюсь, что ей и так несладко.

Следуя за кузиной, полковник Хебден аккуратно пригнулся, чтобы не удариться о дверной проем, и потому не попытался продолжить разговор.

Гости все прибывали. Более солидные из них стояли между клумбами на пружинистых лужайках и с преувеличенным интересом рассматривали великолепные кустарники, которыми славился сад миссис де Курси, в то время как другие делали вид, что вовсе не глядят на накрытые столы, расставленные под сенью плакучего вяза. Не считая огромного серебряного кофейника, украшенного ракушками, венками и мифологическими фигурками в разно- образнейших позах, угощение надежно укрыли от мух и от глаз сетки, унизанные гирляндами из мелких хрустальных бусинок так щедро, что складки-долины позеленели от таинственности, снежные их пики восхитительно обнажились. Пока одни гости предавались восторгам, которые обычно пробуждает в душе подобный сад, а другие переживали, правильно ли застегнуты у них пуговицы и следует ли им здороваться с Джонсами, миссис де Курси относилась ко всему с неизбежным юмором, расхаживая между гостями в дорогом платье и отказываясь мириться с разделением полов, будь то леди, занятые беседой о шляпках и домашних заготовках, или джентльмены, желавшие обсудить шерсть и погоду. Таково было мастерство хозяйки, что вскоре все перемешались, самых же немногословных она мигом настроила поиграть в крокет.

— Я не переживу, если нам не хватит молотков! Может быть, мистер Рэнкин поищет в маленькой беседке позади чайных кустов? Я вижу, что он человек толковый.

Юные девушки заржали как лошадки.

Со всем своим опытом за плечами и прохладным южным бризом ей в помощь, хозяйка не могла не преуспеть. Людям простым, вроде достойных торговцев с супругами и деревенских джентльменов-скотоводов, их простота не давала задуматься над тем, не слишком ли миссис де Курси аморальна, в то время как люди ее круга всегда были чересчур заняты собой, чтобы это заметить. Таким образом, ее принимали по неведению и по сговору, что ее вполне устраивало. И все же порой она замирала в рамках условностей подобно надменной лилии и, ловя на себе восхищенные взгляды любителей бисера и блесток, знала, что скорее предпочла бы летний coup de grace.

— Сегодня меня почти никто не разочаровал. — Она нахмурилась, поглядев на полковника.

— Моя дорогая Эффи, — рассмеялся он, — если я тебя разочаровал, то виной тому мое несовершенство. Учись мириться с людскими недостатками!

— Во всяком случае, вот и обещанный сюрприз! — указала его кузина, придав обычным словам восхитительно трагический пафос.

— Ба! Мэри! — проревел полковник и бросился обнимать свою племянницу.

Та успела позабыть приятный запах, свойственный ее дядюшкам, отцу и всем приличным мужчинам, и потому смутилась, однако не забыла предупредить, чтобы он не помял ее нарядную шляпку.

— Да ну! Неужели ты так выросла? — воскликнул полковник Хебден.

— И мисс Тревельян, которая любезно согласилась сопровождать Мэри из школы.

Теперь он заметил женщину в сером платье, которую миссис де Курси поняла с первого взгляда, причем неверно. Полковник, привыкший ступать осторожно, подходя к гнездам и водопоям, чтобы не хрустнуть веткой и не спугнуть добычу, продолжал мастерски расспрашивать племянницу об успехах в учебе. Покамест он полностью игнорировал ее школьную учительницу.

В том окружении, к которому она уже не принадлежала, Лора Тревельян чувствовала себя как дома. Мало кто ее узнавал. Вновь прибывшие в колонию, коих здесь было большинство, ничего о ней не знали, те же, чье положение давно упрочилось, думали только о своих достижениях и не обращали внимания на жалкую неудачницу. Это суждение света Лора приняла без малейшего стыда. В самом деле, в своем положении она нашла массу преимуществ, ведь теперь, совершенно утратив все связи, она смогла видеть более глубоко и беспристрастно, и часто ей нравилось то, что она видит, будь то предметы неодушевленные, вроде тарелки с искусно приготовленными розовыми меренгами, или, в случае с человеческими существами, молодая женщина, пытающаяся с лихорадочной элегантностью скрыть свою беременность.

Поправив палантин, перчатки и маленький зонтик с бахромой, та с вызывающим видом подошла к школьной учительнице и заметила:

— Ну и встреча, Лора! Маменька со слов миссис Боннер решила, что ты отреклась от мирской жизни.

— Ну и встреча, Уна, — кивнула Лора, — если миссис Прингл вообразила, что я ушла в монастырь, она крупно ошибается.