Фотограф

– Не знаю, упоминала ли я, – сказала мне Брук, – что Хейзел одаренная балерина. Она сегодня станцует для гостей. – Она подошла ко мне ближе, чтобы шепнуть ухо: – У меня есть идея подарка на день рождения мужа: хочу удивить его, развесив на стене галерею из фотографий танцующей Хейзел.

– Прекрасная идея! – ответила я.

В отличие от Амелии, которая установила высокие стандарты для себя самой и распространяла их на Натали, не решаясь ее лишний раз похвалить, Брук относилась к дочери без малейшего намека на критику.

В этой семье Хейзел любили все, и каждый старался быть частью жизни малышки – она была для них важна, хотя сама этого пока не понимала. И хотя семья Натали была богаче, у нее никогда не будет самооценки, как у Хейзел. Натали никогда не была в центре внимания, оставаясь где-то на периферии семьи Страуб.

Вскоре появился Мак-Волшебник. За последние два месяца мы сталкивались в пятый раз. Когда мы встретились впервые, уходя из дома, где была вечеринка, он указал на мою коричневую кожаную байкерскую куртку и с усмешкой заметил: «Не заметил на тебе этой шмотки, когда ты приехала». Я улыбнулась и пошла дальше, но с тех пор ненавижу его.

В половине третьего, когда вечеринка Хейзел подходила к концу, я проскользнула в холл, чтобы позвонить Страубам.

– Дельта? – Фритц снял трубку.

– Привет, вчера вечером я забыла у вас кардиган. Я…

– Амелия не появилась на встрече в Далласе, – Фритц говорил быстро, голос его был хриплым. – Она вышла из дома в пять утра и должна была сразу с самолета ехать на встречу, но не приехала. Мне звонил наш клиент. Ей дозвониться он не смог, и я не могу. Я оставил сообщение Яну, но он тоже не отвечает.

– Скоро приеду, – я старалась, чтобы в моем голосе не было слышно страха или тревоги.

Сбор фотоаппаратуры занял больше времени, чем обычно, – руки ужасно дрожали, и мне было трудно справиться с молниями.

Дождь на улице прекратился, но холодный пронизывающий воздух проникал под пуховик. Я ждала такси. Казалось, вся кровь прилила к голове. Возможно, я потеряю Амелию. Моя любовь к ней была такой же сильной, как и любое из романтических чувств, что я испытывала ранее. Она была мне нужна, я хотела раствориться в ней.

Фритц открыл дверь. Светлые волосы растрепаны, на подбородке щетина, глаза блестят.

– Натали у себя делает домашнее задание. Я ей ничего не говорил.

Я бросила вещи на пол, повесила пальто и последовала за ним в библиотеку.

– Думаю, нам лучше присесть. – Я указала на диван.

Фритц тер руки, будто пытаясь согреться. Я искренне беспокоилась за него. Мне надо было вести себя спокойно и уверенно, любое другое поведение лишь усилит тревогу Фритца. Я бы предпочла другую роль, будь у меня выбор.

– Давай все обсудим. Амелия поехала в аэропорт на такси?

– Я еще спал. – Фритц поднес руки ко рту и подул на них теплым воздухом.

– Ты не знаешь, она успела на самолет?

– Боже мой. Господи, черт возьми, боже, – только и бормотал он, закрыв лицо руками.

– Заселилась в отель?

Фритц смотрел на меня, но будто не понимал слов.

– Какой авиакомпанией она летела? Какой номер рейса?

Я вспомнила разговор с Амелией. Когда она говорила, что муж слабый и ранимый и ждет проявления силы от нее. И вот, в критической ситуации, он сломался.

Фритц уткнулся лбом в колени.

– Я должен был поехать сам. Черт. Черт.

– Она скоро нам позвонит, и окажется, что все в порядке, – я старалась говорить спокойно. – Может, она подвернула ногу. Или потеряла телефон.

Кровь пульсировала у меня в голове, словно ее было слишком много, и не хватало места. Я скрывала страх, не желая усугублять беспокойство Фритца.

Он посмотрел на меня.

– Как думаешь, следует подать заявление в полицию?

– Еще рано, – сказала я уверенно, хотя на самом деле не знала ответа. Я взяла Фритца за руку, и это немного успокоило мои нервы. – Я понимаю твое волнение.

Он выглядел так, словно у него вот-вот случится инсульт или сердечный приступ. Я нежно погладила его по щеке, и он не убрал мою руку. Мне нужно было разобраться в происходящем ради Амелии, и нужно утешить Фритца и заставить его действовать спокойно.

– Сейчас ты в шоке, но это пройдет. Мы ее найдем.

Из его глаз потекли слезы, и футболка тут же стала насквозь мокрой. Никогда не видела столько слез. Фритцу нужна была моя помощь. Я наклонилась и слегка коснулась его губ своими. Он не оттолкнул меня, а когда я отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза и оценить реакцию, то с облегчением увидела на лице оживление. Я пыталась понять, что же значит это выражение: шок или все же приятное волнение? Поцелуй был единственным способом вывести его из оцепенения. Я снова потянулась к нему.

– Папа! – Натали звала с верхнего этажа.

Фритц вздрогнул, его лицо залил яркий румянец. Я была уверена, что он безумно меня хотел.

– Мама Мадлен отведет меня на занятие по камерной музыке, – крикнула Натали. – Она заберет меня через пять минут.

– Хорошо, дорогая.

Фритц жестом велел мне оставаться на месте, а сам отправился к Натали.