Фотограф

А вот с Амелией была другая история. Натали была права, что ей нужно было какое-то руководство. Открыв свое сердце Богу, она могла бы заставить свою боль полностью исчезнуть. У некоторых это сработало. Она может оглянуться и сказать: «О, как мне повезло. Спасибо тебе, Господи».

Но сначала она должна была увидеть те блага, которыми обладает. Она должна была заметить, например, меня и мое желание помочь.

– Фритц, извини, если это не мое дело, но вам с Амелией следует рассказывать Натали, что происходит. Тогда она сможет вас понять.

У него дернулась щека.

– Спасибо, Дельта. Думаю, тут мы разберемся.

Натали закатила глаза.

– Правда? – Девочка убрала волосы за уши, тем же жестом, как это делала Амелия. – И как?

В животе возник комок. Я не хотела, чтобы Фритц ассоциировал меня с бунтом со стороны Натали.

– Почему бы тебе не поиграть на виолончели? – предложил он дочери и вышел на задний двор, оставив открытыми двери.

Ицхак встал на пороге, но выходить не стал. Холодный воздух наполнил дом. Натали вздрогнула. Фритц спустился по винтовой лестнице и прошел в дальний угол двора, рассматривая вишневое дерево. Он говорил мне, что оно великолепно в полном цвету, но мне нравилось и сейчас, когда угловатый силуэт, точно негатив, врезался в небо. Фритц обошел дерево, осматривая кору и корни, как если бы он был садовником. Интересно, он вообще что-то понимает в уходе за деревьями?

Я подошла к плите, по пути подняв крышку от бутылки Фритца, и включила одну из конфорок, чтобы вскипятить воду.

– Фритц, – крикнула я через открытую дверь, – может, хочешь чаю?

– Он не пьет чай. Он пьет пиво. – Голос Натали был резким.

Я почувствовала себя наказанной.

– А ты будешь? – спросила я девочку.

Натали громко вздохнула и уставилась в потолок.

– Нет.

Я достала из шкафа две большие керамические кружки, вероятно, ручной работы, и вынула из коробки два чайных пакетика. Потом села рядом с Натали. Тяжело дышащий Ицхак подошел к девочке.

– Думаю, тебе стоит поговорить с мамой. Я хочу помочь вам всем.

Вернулся Фритц и закрыл за собой дверь.

Чайник громко засвистел, звук напоминал сирену скорой помощи. Я налила воду в кружки и дала чаю настояться.

Фритц присел рядом с нами.

– Хм, а выглядит неплохо. – В одной руке он держал пивную бутылку, а другую положил на ручку кружки.

– Ты ненавидишь чай, – напомнила Натали.

– Разве? – Он поправил очки на носу.

Зазвонил телефон, и Фритц снял трубку.

– Нат, это Пайпер.

Натали забрала трубку и вышла в коридор.

Мы с Фритцем остались на кухне вдвоем. Предыдущие разговоры повисли между нами, как и наш предыдущий физический контакт.

– Моя спина… Просто убивает меня.

Фритц потер плечо. Его руки были по-настоящему мужскими, будто принадлежали работнику завода. Так выглядели руки моего отца и моего дяди.

– Я когда-то работала массажисткой.

Он взглянул на меня. Возможно, интерпретировал мое заявление как проявление инициативы. Возможно, так оно и было.

– Наверное, спазм. – Я встала позади него и положила руку на плечо. Его рубашка все еще была холодной после улицы. – Здесь больно?

Австралийский массажист, с которым я встречалась несколько лет назад, показал мне несколько приемов. Наши отношения продлились дольше, чем все остальные у меня, пока его сосед по квартире не выдвинул какие-то абсурдные обвинения и не сменил замки.

Мои пальцы задержались на сонной артерии на шее Фритца, и я почувствовала, как учащается его пульс.

– И голова постоянно болит. – Фритц приложил руку к виску.

– Обычно напряжение в плечах приводит к головной боли. Это все из-за сужения кровотока.

Я водила руками по его лбу и вискам. Потом дотронулась до челюсти. Провела от плеч до самых кистей. Он отпустил бутылку, которую до того так и сжимал в руке.

– Дельта, у тебя действительно хорошо получается. – Он поерзал на стуле. – Спасибо.

Я помассировала ему одну руку, потом другую, чувствуя мозоли на ладонях.

– На руках есть особые точки, связанные с каждой частью тела. Если какая-то из них болезненна, то это указывает на более серьезную проблему.

После рук я начала массировать ему поясницу. Затем встала перед ним. Его лицо раскраснелось. Я хотела его. Моя тяга к Фритцу не совсем вписывалась в общий план, но я не могла удержаться. Я хотела быть в центре – и никаких секретов между Амелией и Фритцем, к которым у меня бы не было доступа. Мне хотелось, чтобы Фритц положил руку мне между ног. Ему нужно было отвлечься от неудавшегося удочерения и Амелии. Я закрыла глаза и представила его руку на своем бедре, а затем на промежности.

Как долго Натали будет разговаривать с Пайпер по телефону?