Фотограф

Я подняла голову и увидела ее так близко, что могла рассмотреть отдельные волоски бровей. Безумно захотелось ее поцеловать. Смутившись, что заснула на диване в комнате с телевизором, я села. Спала я не так уж долго и неглубоко. В юности я научилась спать с одним открытым глазом, особенно во время визитов некоторых родственников.

Я чувствовала дыхание Амелии на своем лице, запах алкоголя.

– Оставайся ночевать в квартирке внизу. Уже так поздно.

Колокола звучали в моей голове. Я интуитивно догадывалась, что суррогатное материнство и квартира были связаны, только не знала, что сработает раньше, или же все произойдет одновременно.

– Гвен съехала на прошлой неделе, – объяснила Амелии.

Колокола сменил торжествующий рефрен оперы «Аида». Она признала, что квартира свободна. Конечно, я уже знала, что Гвен больше там не живет, и в какой-то степени сама организовала ее отъезд: лужи на полу, перестановки… Месяц назад я нашла у нее на кухонном столе визитку риелтора, потом заметила, что она собирает вещи, а через неделю квартира была пуста.

– Не волнуйся, – сказала Амелия, – там совершенно новые простыни и полотенца. Вши тебе не грозят.

Настроение Амелии резко изменилось за последние три часа. Она стала другим человеком, чудом выйдя из стремительного погружения в пучину.

В дверях появился Фритц.

– Соглашайся, Дельта. – Он казался искренне обеспокоенным.

– Хорошо.

– Позавтракаешь утром с нами? – предложила Амелия.

Через несколько минут мы с Фритцем спустились по лестнице в сад. Он открыл дверь в квартиру и зажег свет в прихожей.

В каком-то смысле я впервые увидела квартиру, потому что теперь она стала частью свершившейся мечты. Хотя я знала, что мое переселение было лишь вопросом времени.

– Тут прекрасно!

– Желаю хорошо выспаться.

Взгляд Фритца скользил по моему телу. Я чувствовала, что он хочет остаться со мной. Появилась возможность. Амелия была так пьяна, что наверняка сразу же заснула. Она бы не заметила, когда вернулся муж. В любую минуту он подойдет ко мне и расстегнет блузку. Я была на это согласна. Я тоже хотела его.

Ни разу тяга к Фритцу не затмила моей любви к Амелии. Эти два чувства сосуществовали вместе, подпитывая друг друга. Я надеялась быть центром их миров.

– Спокойной ночи, Дельта.

Как только он принял решение уйти, его лицо погрустнело, а спина ссутулилась. Меня разочаровало, что он ушел, но не стоило на этом зацикливаться, учитывая, чего я достигла за последние двенадцать часов.

Теперь, когда я собиралась провести в этой квартире ночь, у меня было неограниченное время, чтобы заново полюбоваться каждым ее уголком. Дизайн, материалы и качество изготовления были на том же уровне, что и в самом доме: пол из восстановленного вяза, дорогая бытовая техника, мраморная столешница, кафельный фартук, встроенное освещение, шкафчики.

Несколько лет назад я встречалась с высококвалифицированным краснодеревщиком, потому знала, сколько времени и средств уходит на создание книжных полок, что висели на стенах. И сколько требуется внимания к деталям. Тот столяр жил с женой в квартире по соседству со мной. С его женой мы дружили, но в конце концов она узнала, что мы с ее мужем занимались сексом на моей кухне, а в обмен он изготовил для меня шкафы.

Амелия одолжила мне свою пижаму. Она пахла ее духами с нотками лимона и бергамота. Я понимала, что она больше никогда ее не наденет, а либо отдаст, либо выбросит. Она предположила, что мне понравится спать в ее пижаме, и была в этом права.

В ту ночь мне снилось, что я пытаюсь убежать от дракона. Я нашла временное убежище – небольшой картонный домик, словно игрушечный. Спрятавшись в него, я слышала, что дракон не ушел. Когда начался дождь, домик превратился в груду кашицы, и тогда дракон увидел меня, беззащитную и уязвимую. После этого он убил меня.

Приняв душ и переодевшись в ту же одежду, что была на мне накануне, я решила еще раз изучать квартиру – теперь при дневном свете. В гостиной были раздвижные стеклянные двери, ведущие в небольшой внутренний дворик и на задний двор. Интересно, разрешали ли Гвен использовать весь двор, или она была ограничена примыкавшей частью?

В десять утра я поднялась в дом на завтрак.

– Привет, красавица! – Амелия была полна энергии.

Я нечасто видела дом Страубов в утреннем свете: ярком, нефильтрованном и наводившим на мысли о Калифорнии. Солнце проникало в кухню через световые люки. Я вновь восхитилась архитектурным талантом Страубов.

Стол уже был накрыт, для меня оставили место. Фритц принес мне капучино, Амелия передала тарелку с омлетом и беконом.

Амелия явно выглядела лучше: волосы вымыты, седые корни не так заметны – она завязала хвост, круги под глазами исчезли – вероятно, заслуга консилера за семьдесят долларов, которым она не пользовалась несколько недель.

– Что, если ты снимешь эту квартирку до конца года? – предложила она.

В моей голове эхом разнеслись колокола, а потом снова «Аида». Я боялась, что мой голос дрогнет, потому промолчала, надеясь, что это воспримут за задумчивость, а не гипервентиляцию или эйфорию. Я сделала глоток капучино и стерла пену с верхней губы.