Фотография. Между документом и современным искусством

Дело в том, что ситуация, о которой – каждый по-своему – возвестили Перье и Бодлер, обострилась. Эра товара, машины, индустрии, капитала началась в середине века, а в 1890‑е годы она активно развивается. Отныне ни один сектор не может избежать ее влияния, в том числе и область изображений, где фотография внесла значительный вклад в утверждение экономических законов прибыли – конечно же, в ущерб правилам искусства. Это господство товара над изображением является результатом как общего движения, так и внутренних процессов развития фотографии: введение ряда важных технических инноваций, нарастающая индустриализация лабораторных операций и бурный рост числа практикующих с распространением феномена любительства. Эту ситуацию символизирует знаменитый лозунг, выдвинутый «Кодаком» в 1888 года: «Нажмите на кнопку, остальное сделаем мы!» Известно, что американская фирма предлагала маленький аппарат, заряженный пленкой на сто кадров, достаточно быстрый, чтобы позволить моментальную съемку, и не требующий никаких технических манипуляций: корпус отправляли на завод, который брал на себя все операции проявки и печати. Действительно, любителю оставалось только нажать на кнопку, – кроме того, разумеется, что все-таки необходимо навести объектив. Очевидно, что моментальная пленка и индустриализация операций являются результатом полувековых технических исследований и индустриальной революции. Но в то же время эта автоматизация фотографических операций показывает, что в обществе утверждается зажиточный, праздный, денежный класс. Обольщенные новой легкостью фотографии, представители этого «праздного класса»[410] принимают и практикуют ее как любители. Переход от рынка снимков, исполненных профессионалами по трудным технологиям, к новому рынку моментальных пленок и простых аппаратов, предназначенных для любителей, рождает лавину изображений. Однако эти изображения, часто сделанные в приватной обстановке, в игровой или дилетантской манере операторами, которым обычно недостает квалификации, характеризуются серьезным снижением качества, как технического, так и эстетического. По крайней мере, образ мысли пикториалистов не позволяет им увидеть, до какой степени моментальность, легкость и освобождение от технических ограничений сообщают этим фотографиям, часто грубоватым, невероятную спонтанность, а тем самым и исключительный потенциал формальных открытий и дерзновений. Это обретение фотографией нового технического, социального и эстетического режима, которое пикториалисты воспринимают как потерю и закат, происходит одновременно со значительным снижением качества продукции мастерских, где в конце века, похоже, экономика взяла верх над эстетикой. Хотя эти два процесса не эквивалентны, поскольку один из них более перспективен, а другой абсолютно регрессивен, пикториалисты тем не менее увидели в них обоих проявление серьезного эстетического кризиса фотографии и осудили их, не затрудняясь различениями. Для них это был вопрос борьбы против предполагаемых причин упадка фотографии: против индустриализации и демократизации, против стандартизации и вульгаризации, против торговли. Пикториалисты ставили своей целью восстановить ценность фотографии, перевести ее из сферы механического искусства в область искусства в полном смысле слова.