Фрагменты сожалений

– Конечно! Но хочешь закрыть – сделай это изнутри! Так удобнее закрывать, клянусь мертвым дедом! – Довольный реакцией ребят (если не все, то многие из них одобрили остроумный ответ смехом) на его шутку, он медленно разворачивался на триста шестьдесят градусов, освещая все вокруг, но на глаза ему не попадалось ничего интересного, только кучка пустых, покрытых пылью стеклянных банок, пластмассовые и стеклянные бутылки, разбросанные тут и там белые и красные кирпичи, несколько заполненных чем-то джутовых мешков, прямоугольные коробки из дерева у одной из стен, а также друг над дружкой прибитые к другой стене длинные полки. И все же малоприятный запах («вонь, если уж быть совсем откровенным с собой») витал в воздухе, и теперь Игнатий совершенно точно знал, что он ему не причудился, а у запаха, хочешь того или нет, должен быть какой-то источник. «Хотелось бы мне верить, что вонь исходит от где-то валяющихся подохших крыс. Или сдохшей бродячей собаки: уж они-то любят подыхать в подвалах». Снова поднял голову. – Эй, спускайтесь все сюда!

– А что там? – спросил кто-то из двух парней, чьего лица не было видно в квадрате света.

– Вроде ничего такого, от чего можно наложить в штаны, но что-то неприятное точно есть. Да и вдруг, Антон, ты был прав: в доме кто-то хранит деньги, только хранит их здесь, в подвале, а не в жилой комнате? И вообще, я устал вещать снизу! Спускайтесь давайте!

– Как скажешь, еще не наложивший в штаны! – салютовал Арсений.

И семеро подростков поочередно начали спуск в самую темную – во всех смыслах – часть дома, освещая себе короткий, но небезопасный путь. Валерия, последней оставшаяся наверху, вдруг почувствовала себя семилетним ребенком. В таком возрасте дети часто любят поздними вечерами и ночами, когда приходит время уплывать в живописные сновидения, заигрывать с собственной фантазией, убеждая себя, что чудовище, затаившееся в темноте, не преодолеет волшебный барьер, если его вовремя возвести простым действием: накрыться одеялом с головой. И сейчас ей предстояло сыграть в очень похожую игру: как можно скорее спуститься вниз к остальным, пока чудище, прячущееся в прихожей, не влетело внутрь, чтобы схватить ее за горло.

Поддаваясь панике, она встала на лестницу и как могла быстро перебирала руками и ногами, но очень скоро успокоилась, поскольку ее приятели – почти всех собравшихся она уже считала именно таковыми – вновь были рядом с ней. И они, в случае чего, обязательно защитят ее от уродливого, безжалостного, угрюмого чудища.

– Ого-го! Да тебе прям невтерпеж было попасть в подвал! – заметил Арсений.

– Еще бы! А вдруг найдете деньги, по-быстрому разделите между собой и ничего мне не скажете?

Встрял Максим:

– Не переживай, дорогая: если б здесь обнаружились деньги, мы бы с тобой ненадолго превратились в Бонни и Клайда.

Они посмотрели друг другу в глаза, и уголки губ их растянулись в легких, но таких теплых, душевных, родных улыбках.

– Может, для начала попробуем их найти? – подала голос и Наташа.

– Фу-у-у… – Лиза поморщилась, только теперь обратив внимание на не шибко навязчивый, но достаточно неприятный запах.

– Когда я сказал о том, что здесь есть что-то неприятное, именно это я и подразумевал, – понимающе кивнул Игнатий, смотря на Лизу.

Поморщившись и махая перед носом рукой, Арсений выдал:

– Кажется, здесь хорошенько пробзделся труп собаки. Или кошки.

Человек – существо забавное: авантюрист по своей сути, он всегда найдет приключения на свою пятую точку. И чем мутнее, темнее, опаснее приключение, тем больший интерес в человеке разгорается. А потом, если останется целым и невредимым или хотя бы просто живым, искренне недоумевает: и как его угораздило в это ввязаться? И так раз за разом, пока урок не будет усвоен. Наверное, грабли будут оставаться одним из самых любимых наших орудий труда во все времена.

Как выяснилось, вонь ослабевала по мере того, как компания двигалась в левую от лестницы сторону, к джутовым мешкам. И, напротив, усиливалась по мере сближения с противоположной стеной. Изначально ребята единогласно приняли решение дойти до конца и найти источник богомерзкого запашка, однако чем дольше они занимались поиском, тем беспокойнее чувствовала себя Марина, пока в конце концов не остановилась, обратившись к сверстникам:

– Послушайте, может, оставим эту затею? – вырвалось у нее чуть писклявым, пропитанным боязнью голосом. Ей крайне претила перспектива заиметь статус самой трусливой средь их восьмерки, но ничего поделать с собой она не могла. – Мне не нравится это. Там, за ящиками, что-то есть, и именно оттуда так смердит. Я вам точно говорю. Больше неоткуда. – Она ткнула указательным пальцем в сторону тех самых деревянных ящиков, уложенных и в линию, и друг на друга. – Там что-то есть.