Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

В ходе постигшей французов катастрофы они потеряли почти 7500 человек личного состава, в основном из 5-го корпуса. Но и потери немцев выглядели достаточно внушительно – 3500 человек, главным образом солдаты и офицеры 4-го корпуса, предпринявшего быстрое, но изнурительное наступление от Бомон-ан-Аргона до Мёза (Мааса). Это наступление стало для генерала Густава фон Альвенслебена и его солдат первым серьезным сражением, и, надо сказать, они вышли из него с честью. Что касается баварцев, отбросивших французов за Рокур, те бахвалились в открытую. «Величественные пейзажи, – писал их официальный историк, – погожие дни, достойная осмеяния неготовность застигнутого врасплох противника… уверенность в победе – все это способствовало нашему триумфу и восторгу». В главной ставке короля, плетущейся где-то в хвосте войск, наблюдали за сражением лишь мельком и сначала даже не оценили по достоинству потрясающего успеха Альвенслебена. Но в ту ночь расположившиеся огромным полумесяцем костры постов боевого охранения сияли на холмах, и рога этого полумесяца указывали на протянувшуюся всего в 16 километрах бельгийскую границу, а Мак-Магон в Музоне приказал своим командующим корпусами возвращаться в крепость Седан.

Седан

Французское правительство уже решило заменить Фейи. Ярость в Париже на него за явное предательство Мак-Магона при Фрёшвийере в начале войны была настолько сильна, что императрица убедила своего мужа принять «болезненное, но необходимое решение». Имелся весьма компетентный преемник, которого предложил Паликао, в лице генерала де Вимпфена, губернатора Орана, который, как и все французские офицеры, остававшиеся в Африке, с самого начала войны неоднократно обращался в военное министерство с просьбами отправить его на фронт и кого Паликао на самом деле видел на посту командующего Рейнской армией[33]. Наполеон III подтвердил назначение, и Вимпфен прибыл в Париж 28 августа. Там во время обеда с Паликао Вимпфен выслушал его жалобы о том катастрофическом воздействии, которое фигура императора возымела на Шалонскую армию, и, вероятно, также обсуждались другие вопросы, потому что на следующее утро, когда он сел на поезд в Ретель, в последнюю минуту прибыло послание военного министерства, содержание которого было слишком важным, чтобы претендовать на неожиданность. «Если маршала Мак-Магона постигнет беда, – говорилось в нем, – вы примете командование войсками согласно его распоряжениям». Вооруженный этим фатальным указанием, Вимпфен направился в войска через Ретель и добрался до них на дороге между Седаном и Кариньяном, где они в беспорядке отступали.

Седан

Единственной целью возвращения Мак-Магона в Седан было выиграть время – хотя бы один день на переформирование и пополнение личным составом рассеявшихся и деморализованных частей и подразделений и для выработки дальнейших планов движения. На самом деле Мак-Магон мог ограничиться не только этим, однако, считая свое положение отчаянным, воздержался. Первым делом он собирался, вероятно, занять оборону. Усталость и хаос, царившие в его войсках, только усилились бы в случае продолжения отступления. Мак-Магон в значительной степени недооценивал силы врага, а окружавшие Седан холмы представлялись ему великолепными оборонительными позициями. Сам Седан представлял собой очень небольшую крепость, которую с ее укреплениями XVII века лишь с большой натяжкой можно было считать таковой и которая представляла для французов исторический интерес, состоявший в том, что некогда она служила центром для мятежного семейства Бульонов (Буйонов) и еще местом, где вырос Тюренн[34]. Долина Мёза (Мааса), широкая и заболоченная, защищала Седан с юга и с запада. Севернее неправильным треугольником от города расходились высоты. Седан лежал как раз в центре основания этого треугольника, а углы его были отмечены деревнями Флуэн на западе и Базейль на юго-востоке, восточная сторона – долиной Живон, а западная – глубокой ложбиной, протянувшейся на юго-запад и соединявшейся с долиной Мааса во Флуэне. Центр треугольника занимал обширный лесной массив Буа-де-ла-Гарен, протянувшийся через гребень холмов и на вершине упиравшийся в расположенное далее на север плато с седловиной, известной как Кальвер-д’Илли. На севере холмы сливались с Арденнами, где поросшие лесом спуски тянулись до самой бельгийской границы, расположенной в 11 километрах.