Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

Замысел Фрейсине был многообещающим. Бурбаки, оставив 15-й корпус для прикрытия Буржа, должен был перебросить по железной дороге 18-й и 20-й корпуса в долину Соны. Одновременно Брессоль должен был привести свои войска, собранные теперь в 24-й корпус, в район севернее Лиона. Две группировки сил вместе с Кремером, Гарибальди и гарнизоном Безансона будут насчитывать 110 000 человек – то есть достаточно сильную армию для возврата Дижона, снятия осады Бельфора и Лангра – и после этого наступать на север с целью перерезать коммуникации немцев и даже взаимодействовать в ходе данной операции с силами Федерба. Перспектива была весьма заманчивой, и аргументы для тех, кто считал численность сил равнозначной военной мощи, представлялись неоспоримыми. Гамбетта и Бурбаки согласились сразу. Гамбетта уже и сам рассматривал эту идею, что касается Бурбаки, то в точке зрения Гамбетты, возможно, заключалось нечто, говорившее о том, что он приветствовал любую схему, которая откладывала бы прямое столкновение с силами немцев, столкновение, в положительный исход которого он уже не верил. Никто из высокопоставленных офицеров, с которыми они консультировались, и не думал возражать, и 19 декабря де Серр отправил торжествующую телеграмму: «Все улажено!»

Если бы поведение войск сводилось лишь к чисто геометрическому продвижению сил в пространстве, лучше бы схемы и быть не могло. Если бы она разрабатывалась и воплощалась на практике опытными штабистами, дисциплинированными войсками с решительным и находчивым командующим во главе, вполне возможно, она принесла бы далекоидущие результаты. Основные силы немцев были связаны у Парижа, оставшиеся сдерживались растущими силами Шанзи и Федерба, в тылу едва хватало войск нейтрализовать «вольных стрелков», и само существование огромной немецкой организованной военной силы зависело от функционирования, по сути, единственной железнодорожной линии. Мольтке оказался в классически невыгодном в военном отношении положении: он слишком растянул свои силы доведенным до крайности наступлением, открывшись для контрудара на самом уязвимом участке, а пресловутый самый уязвимый участок располагался как раз на востоке Франции, на фланге, который Вердер охранял ненадежно и нерешительно. Наполеон I долго не раздумывал бы.

Впрочем, и Гамбетта не колебался. Они с Бурбаки приняли план, даже не потрудившись рассмотреть логистические составляющие, которые данный план включал. Они сочли как данность то обстоятельство, что два корпуса можно будет перебросить по имевшимся и доступным железным дорогам, которые затем можно будет спокойно использовать в целях осуществления войскового подвоза для войсковой группировки численностью в 110 000 человек в разгар зимы. Это могло быть возможно, но при условии, что и Военное министерство посвятило бы разработке операции достаточно времени, сил и необходимых умений, вот только ни времени, ни сил, ни умений у него не было. Прежде всего, цель операции так и не была точно сформулирована. Фрейсине позже утверждал, что рассчитывал, что Бурбаки овладеет Дижоном и направится дальше на север, в то время как Брессоль из Лиона двинется в Безансон и деблокирует осажденный немцами с 3 ноября Бельфор. Но план, с которым де Серр ознакомил Бурбаки, был составлен из расчета использования всех сил для переброски в восточном направлении на деблокаду Бельфора перед тем, как двинуться на север, – схема, которая не только предоставляла немцам время для принятия контрмер в целях обороны коммуникаций, но и включала фланговый марш через фронт Вердера. Бурбаки думал лишь об отвлечении немецких войск подальше от Парижа, понадеявшись, что Гарибальди будет оборонять его левый фланг в ходе этого марша. Но Гарибальди не был наделен командными полномочиями и не получал приказов от Военного министерства. Он был, по утверждениям Фрейсине, готов «при необходимости принять предложения генерала Бурбаки», но Бурбаки ни о каких предложениях, которые ему предстояло сделать Гарибальди, и словом не обмолвился. Самый сложный вопрос доведения приказов до тех, кому они предназначались, попросту проигнорировали.