Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

Были и немецкие принцы, и их камердинеры, иностранные военные атташе и представители прессы. В границах Германии никаких проблем не возникало. Проблемы появились с необходимостью переброски этой массы по никуда не годным дорогам и в непосредственной близости от армии противника, то есть во Франции. Официальная история признает, что «иногда огромная толпа недисциплинированных извозчиков повозок превращала передвижение в совершенно безнадежную затею», и Блюменталь, человек по натуре вспыльчивый, будучи вконец измученный необходимостью 3-й армии постоянно преодолевать перевалы в Вогезах, брюзгливо писал в своем дневнике: «Я не могу больше делать вид, что не замечаю того, что генерал фон Мольтке загнал всех нас в такой жуткий хаос, и думаю, что он не совсем понимает, на что способны войска, а на что неспособны, и что невозможно сохранить организованность в подобных условиях. Этот дикий марш просто без нужды изматывает солдат». Задача регулярного снабжения и переброски армии подобной численности железнодорожным транспортом едва оказалась под силу даже прусскому Генштабу. Так что нечего удивляться тому, что в подобных условиях французское командование просто не выдержало напряжения.

Ввиду сложности переброски сил и сохранения в этих условиях надлежащего управления ими было тем более жизненно важно, чтобы впереди продвигавшихся войсковых колонн шла кавалерия, в задачу которой входило не только поднимать жуткую пыль, но и собирать сведения о противнике и своевременно предупреждать о готовящейся им атаке. Но Штейнмец, находившийся на правом фланге фронта прусских армий, всегда воздерживался посылать в разведку вперед две свои кавалерийские дивизии – одну он держал для прикрытия правого фланга, другую перебросил через Саар позади своей пехоты, вынудив кавалеристов совершать столь же изматывающие переходы, какие выпадали на долю французских конников. Во 2-й армии инициатива конницы также сдерживалась, но эта идея принадлежала самому командующему двух кавалерийских дивизий генералу фон Райнбабену, тому, чья пассивность и инертность совершенно не подходили для занимаемой им должности и которого постоянно приходилось побуждать к действию генералу фон Фойгтс-Ретцу, командующему 10-м корпусом, то есть его непосредственному начальнику, забрасывавшему Райнбабена распоряжениями. Его аванпосты в Фолкмоне, жаловался Райнбабен 10 августа, оголены, а это опасно. Фойгтс-Ретц выслал вперед офицера-штабиста, который доложил, что, дескать, ничего подобного, никакой опасности нет. «Увидев сегодня столько французов, – сообщил он, – я в это не верю. Враг полностью деморализован. Мне кажется, наоборот, чем чаще мы наступаем ему на пятки, тем больше французов окажется у нас в плену…Я считаю, что перерезать железную дорогу из Нанси в Мец труда не составит».

Верность этой оценки была подтверждена действиями нескольких смелых молодых командиров конных разъездов, действовавших далеко впереди своих частей.

Один из них, продвинувшийся в направлении Нанси на 70 с лишним километров впереди своей пехоты, запугивал жителей деревень, через которые следовал, очень просто – предупреждал их о скором размещении большого количества войск в их населенном пункте, которые якобы должны были прибыть уже нынешним вечером. Другой разъезд, приблизившись к главным позициям французов у Меца, открыто разведал местонахождение лагеря противника, подобравшись к нему на 800 м. Третий доехал до распахнутых ворот крепости Тьонвиль, которые, правда, тут же захлопнулись прямо перед носом прусских кавалеристов. 12 августа два конных разъезда достигли Мозеля у Фруара и у Понт-а-Мусона, перебрались через реку и стали разбирать рельсы на железнодорожной линии, связывавшей Мец с Нанси, Шалоном и Парижем. Однако подоспевшие вовремя французы спугнули их, и немцы так и не успели нанести серьезного урона, но в Понт-а-Мусоне кавалеристы даже взяли в плен француза. Моральное воздействие от самоуверенных действий этих конных разъездов сравнимо с появлением танков бронированного клина Гудериана во Франции в 1940 году и совершенно не соответствовало их численности. Десятка решительно настроенных солдат и офицеров с избытком хватало, чтобы создать панику, – мол, «пришли безжалостные, кровожадные уланы, и от них некуда деться». То же самое повторилось и сорок с лишним лет спустя в 1914 году в той же Франции.

Долина Мозеля вокруг Меца