Франкогаллия

Следовательно, по этим-то причинам наши предки мудрейшим образом учредили смешанное государство, воплощающее три вида правления, и очень мудро установили, чтобы ежегодно созывался совет королевства в майские календы, а на этом совете должны были решаться важнейшие дела королевства при общем собрании всех сословий. Таким образом, сохранилось древнее золотое правило “благо народа — высший закон”. Полезность и мудрость подобного обычая наиболее отчетливо просматриваются в трех величайших вопросах. Во-первых, было обеспечено широкое представительство в советах, из числа благоразумных людей и вследствие этого советы обеспечивали благо народа так, как об этом говорил Соломон²⁵ в одиннадцатой и пятнадцатой «Притчах» и многие другие мудрецы. Во-вторых, (что является одним из признаков свободы) те, кого касается само решение, [должны обладать правом суждения и иметь власть], чтобы все это решалось их советом и властью, или, как принято говорить, «то, что касается всех, должно и утверждаться всеми». Наконец, чтобы люди, пользующиеся большим влиянием на короля, и нередко наделенные большой властью, при исполнении своих обязанностей побаивались этого совета, на котором обычно свободно излагаются жалобы. Когда отдельные королевства управляются по воле и решению одного государя и ставят целью правления его удовольствия (так в наши дни управляют турками), то им не только всегда будет недоставать совета свободных людей и просвещенного мнения, но и сами государства уподобятся государству скотов и животных (как указал совершенно правильно Аристотель в третьей книге «Политики»)²⁶. Ведь при подобных обстоятельствах люди уподобляются скоту, который обычно идет за каким-то существом не своего вида или же детям и подросткам, которыми обычно руководит кто-то постарше, уже вышедший из их возраста.

Подобно этому сообщество людей не должно управляться и руководиться кем-либо одним из их же числа, ведь он возможно видит даже меньше, чем все остальные, но теми людьми, которые известны испытанным превосходством, и были избраны по общему согласию, которые и действуют сообща, словно бы обладают единым разумом, из многих умов образованном. Хотя многие короли и имеют обычно приближенный к их особам сенат, именно его советы, как поговаривают, и используются при управлении государством, советники государства представляют собой — одно, советники короля — другое. Один из них заботится обо всем государстве, дает советы обществу, а другой служит для достижения выгоды и удобств одного человека. Более того, советники короля едва ли могут ознакомиться с условиями жизни в отдельных провинциях и видеть повседневное существование людей, так как они привязаны к одному месту или же навечно приближены ко двору государя. Помимо этого они еще и развращаются прелестями жизни при дворе и легко подвергаются соблазну властвовать над другими, склонны к честолюбию или ввергаются в разврат, так что в конце концов они оказываются не советниками королевства и государства, но льстецами короля и прислужниками его или же своих собственных страстей.

Об этом говорится в великолепном суждении императора Аврелиана, донесенном до нас Флавием Вописком, к которому и мы присоединяемся: «Я слыхал от своего отца, что император Диоклетиан²⁷, став уже частным лицом, говорил, что нет ничего более трудного, чем быть хорошим императором. Собираются четыре или пять человек, договариваются между собой обманывать императора и подсказывают ему, что он должен утвердить. Император же, запертый в своем доме, не знает истины. Он поневоле может знать только то, что говорят ему эти люди; он назначает судьями тех, кого не следовало бы назначать, отстраняет от государственных дел тех, кого он должен был бы привлекать. Сколько же ошибок он может натворить! Как говорил сам Диоклетиан, хорошего, осторожного и превосходного государя продают за деньги»²⁸. Такого мнения придерживается Вописк, хотя я склоняюсь к убеждению, что было бы правильнее ему написать “неосторожного”.

Итак, опасаясь всех этих трудностей, древние римляне сопроводили царскую власть сенатом. Но для того, чтобы благо народа сумело стать высшим законом, они сохранили верховную власть не за царем и сенатом, но за самим народом и его собраниями. Потому-то при всех царях и был установлен закон, согласно которому народ сам должен был определять должностных лиц на своих собраниях, вводить новые законы и решать все вопросы, имеющие отношение к войне, как об этом поведал нам Дионисий Галикарнасский в второй книге [своего сочинения]²⁹. Юрист Помпоний³⁰ сообщает, что римский народ в ранний период своей истории подразделялся на тридцать частей, которые именовались курии, поскольку царь обращал внимание (сига) (как он сам выразился) на мнения, высказанные в этих группах. Отсюда происходит термин «куриальные законы», и наиболее древние изо всех куриальные собрания.