Франкогаллия

Агриколе, нашему дорогому и возлюбленному родственнику, мы также указываем, что все [памятники], которые могли быть повреждены с течением времени или леностью тиранов, должны быть восстановлены единой властью нашей мудрости. Ваше известное великодушие обязано по нашему указанию постоянно заботиться о лучшем обеспечении вашей столицы и увериться, что это будет и впоследствии. В дни между седьмыми календами и идами сентября ведущие лица и судьи отдельных провинций должны узнать, что совет проводится в Арле ежегодно. Если дела воспрепятствуют магистратам из отдаленных провинций (то есть из Новемпопуланы и Аквитании II) прибыть, то в соответствии с обычаем должны быть посланы их представители. Благодаря этому предупреждению мы узнаем очень много от наших провинциальных управлений, что послужит [всем] на пользу. Пусть будет известно, что в наши намерения входит значительная помощь величию города Арля, чьей верности (по сообщению и суждениям нашего патриция и родственника) мы очень обязаны. Пусть же ваше великолепие ведает, что любой судья будет оштрафован на пять фунтов золота, а менее значительные должностные лица на три фунта золота, если они не явятся в установленное время в течение времени, которое мы определили»⁶⁵.

Глава XIII (X) О королевском величии и ежегодном собрании народа Франкогаллии, известном также как «Placitum», «Curia» и «Parlamentum»

Возвращаясь к главному вопросу, следует отметить, что наше государство, как мы уже продемонстрировали выше, было учреждено мудростью наших предков, которые в высшей степени заслуживают похвал, поскольку оно оказалось смешанным государством, включающим в себя все три формы государства, так что ежегодно и даже чаще (если этого требовали обстоятельства) собирался торжественный общественный совет. Собрание называлось парламентом трех сословий, так как это выражение подразумевает собрание и съезд людей, собранных вместе из многих областей в одно место ради того, чтобы обеспечить всеобщее представительство. Ведь созванные подобным образом собрания предназначались для установления мира или заключения договора с врагами и в наших хрониках они всегда назывались старинным именем парламента. Король возглавлял совет, восседая на своем золотом троне. Ниже него располагались принцы и должностные лица королевства, а ниже их — те посланцы, которые представляли отдельные провинции. В обиходе их обычно называли депутатами. Когда наступал день, назначенный для совета, король сопровождался к месту встречи так, словно бы это был самый августейший и священный храм галльского правосудия, с церемониями, которые, как нам кажется, более подобают народной скромности, чем царственному великолепию.

Мы не сомневаемся в том, что в наши расточительные времена все это становится только поводом для насмешек со стороны придворных льстецов, но мы, тем не менее, приведем рассуждение, извлеченное из наших старых хроник, поскольку восхищение мудростью собственных предков является в некотором роде проявлением благочестия. Король доставлялся к месту собрания в повозке, запряженной волами, которыми управлял возница со стрекалом. Когда же король появлялся в зале, или скорее в священнейшем месте государства, то знатные люди провожали его к золотому престолу, а все остальные, как мы уже отметили выше, занимали свои места в соответствии со своим положением и рангом. Это было святилище, король на этом совете восседал со штатами и воплощал королевское величие. И даже теперь мы можем отметить знаменитое напоминание обо всем этом в изображении, нанесенном на королевской или на канцлерской печати, как обычно ее называют. Ведь на ней король изображен не в воинском одеянии на коне или же на колеснице, запряженной четверкой лошадей, словно бы во время триумфа, а в торжественном облачении и в короне, восседающим на своем троне, с королевским скипетром в правой руке и со скипетром правосудия в левой, как бы возглавляющим торжественный совет. А потому можно без сомнений и по справедливости использовать почетный титул «королевское величество», когда король вершит совет во имя благополучия государства; совершенно иное дело, как это бывает теперь, когда распространился обиходный и невежественный обычай употреблять это понятие при обстоятельствах, когда король развлекается на балу, или танцует и дурачится, или же болтает с женщинами, или шутит над глупостями, словом при обстоятельствах, обычных при дворе.