Франкогаллия

Подобным же образом у Григория Турского описывается, как Бозо Гунтрам был осужден и приговорен общественным советом франков за осквернение могилы: «когда Хильдеберт и его верховные должностные лица присоединились к собранию, а Гунтрамн, который был глубоко обеспокоен этими обвинениями, тайно бежал, все то имущество, которое он приобрел в Оверни благодаря своей фискальной должности, было от него отнято»²⁵. Эймон в двенадцатой главе книги пятой рассказывает и о другом случае, когда описывает, как король Людовик Благочестивый был растревожен враждой и раздорами своих сыновой: «когда стала приближаться осень, те, кто замышлял против императора, стали стремиться созвать всеобщее собрание так, чтобы провести его где-нибудь во Франкии»»²⁶. В тринадцатой главе он снова отмечает: «он предписал, чтобы весь его народ собрался в городе Тионвилле»²⁷. Немногим далее он сообщает: «через некоторое время он созвал свой народ вместе в день святого Мартина и пожелал снова призвать к себе своего ранее изгнанного сына Пипина, однако, последний остался вдалеке²⁸»²⁹. Гаген по этому же поводу говорит: «однако, когда заговорщики обнаружили, что они не могут низложить государя без собрания вельмож, то приложили все свои силы и сделали все возможное для того, чтобы провести это собрание во Франции. Однако Людовик расстроил их намерения, и по указанной причине он назначил Майнц как место для проведения этого и он повелел, чтобы ни один человек при оружии не был бы допущен на это собрание. Однако, его сыновья³⁰, которые злоумышляли против своего отца, опасались, что общественная власть может им не предоставить необходимой поддержки, а поэтому они настояли на том. чтобы совет проводился в Компьене. Тот совет состоял из епископов и знати, которые собрались со всего королевства. Лотарь освободил своего отца из заключения и привез его в Компьен³¹»³². Или снова у Эймона в тридцать восьмой главе пятой книги, где он описывает, как Людовик Косноязычный проводил совет в Марсуе и вынес на него вопрос о заключении мира со своим двоюродным братом³³, отмечается: «на этом собрании, — рассказывает он, — все текущие вопросы были разрешены с согласия всех их вассалов, что, как предполагалось, способствовало упрочению договора»³⁴.

А теперь перейдем к остальным вопросам из тех, которые мы разбираем. Так, я обнаружил, что существовал следующий обычай: если какой-нибудь государь или человек, принадлежавший к знатному роду, обвинялся в любом преступлении, то он призывался на судебное заседание этого совета, где был принужден сам излагать свое дело. Так во времена короля Хлотаря, когда обвинялась Брунгильда³⁵ и была приговорена к смерти за многие тяжкие преступления, ей было предъявлено обвинение на совете Франкогаллии и, согласно Эймону (первая глава книги первой), король так повелел сословиям, в следующих словах: «вы можете определить, о мои доблестные друзья и соратники, и знатнейшие вельможи Франкии, какой каре ее эту негодную женщину подвергнуть за страшные ее преступления»³⁶. Адо под годом 583 записывает: «франки вынесли ей в присутствии короля приговор и приговорили ее к тому, чтобы ее привязали к диким лошадям»³⁷.

В отношении прав при разделе домена и определения апанажей имеется свидетельство Эймона, в девяносто четвертой главе пятой книги, где он рассказывая о Карле Великом, сообщает следующее: «по решении всех этих вопросов император созвал собрание вельмож и знати франков для того, чтобы установить мир, сохранить его между своими сыновьями и разделить свое королевство на три части так, чтобы каждый из них правил своей частью и оборонял ее в случае, если переживет его»³⁸. В том же месте, где Эймон сообщает нам о разделе между детьми короля Люловика Косноязычного, он пишет в 40 главе пятой книги: «они прибыли в Амьен и когда обнаружили там своих верноподанных, то разделили между собой королевство своего отца³⁹»⁴⁰. Далее в 41 главе Эймон пишет о Карломане, который собрал совет в Вормсе: «Гуго⁴¹ стремился к созыву этого совета, чтобы представить ему свои требования, касавшиеся той части королевства, которую его брат Людовик добился в качестве апанажа»⁴².

Более того, можно заметить на основании других свидетельств, что когда король намеревался совершить значительные расходы, такие как, сооружение церквей или основание школ и монастырей, то он испрашивал согласия совета. Эймон упоминает об этом в сорок первой главе четвертой книги, говоря о Хлодвиге II, восседающем на своем троне перед торжественным собранием: «он начал, — говорит Эймон, — свою речь так: “о граждане, франки родом, хотя ответственность нашей власти на земле требует от нас призывать вас на обсуждение вопросов общественной важности…”»⁴³